— У тебя получится, уверен. Предлагаю попробовать.
Она отрицательно качнула головой.
— Ты ведь на другое рассчитывал, Самат Уянн? — обратился Данир к парню, теперь в его голосе добавилось эмоций. — На то, что скоро Манш будет ваш? Вы потеряли осторожность раньше времени? Иначе зачем было жениться тайно?
— Манш будет наш? — парень повернул к нему голову, — это хорошо бы. Мы не пустим сюда магов. Это вы продали землю предков, вы, волки. И да, если так, то я вдвойне жалею о нашей неосторожности.
— Я услышал, кумат. Жемайя, я предложил тебе дважды, — он отвернулся от них, взял Катю за руку.
Парню, значит, он не предложил раскаяться, искупить и жить. Ему такого варианта не полагалось.
— Прикажи привязать нас лицом друг у другу, айт, — вдруг попросил кумат. — Мои деды жили на земле Манша и были преданы Саверинам, так неужели ты пожалеешь нам такой маленькой милости?
Катя с ужасом смотрела на Данира. Он сейчас утвердит приговор, и?..
Законы написаны кровью?..
— Тихо, моя, — сказал он. — Мы ещё не закончили.
Остановившись между толпой и приговорёнными, он опять поднял руки, как при приветствии, и громко сказал:
— Мы, волки — дети Великой Матери. Куматы тоже её дети. И пусть мы славим её в разных храмах и святилищах, наверняка она любит и направляет всех своих детей. И мне захотелось узнать, как она относится конкретно к этим двоим, — он кивком показал себе за спину, где остались маленькая волчица и кумат. — Меч и чашу мне!
Стало очень тихо, а потом по толпе пробежал громкий и недовольный ропот.
К ним подошёл высокий пожилой мужчина.
— Не нужно, Данир. Это просто глупо, — он недовольно грянул на Катю. — Они тоже так считают, смотри, — он показал на куматов, — они не хотят, чтобы ты тратился на защиту одного дурака!
Толпа куматов тоже заволновалась, от неё отделились две старухи и заковыляли к Даниру, поклонились.
— Не надо зря беспокоить Великую Мать, айт Саверин! Нам ещё понадобится её милость! — сказала та, что была старше.
Катя с недоумением смотрела на всех поочерёдно. Только что чуть отлегло от сердца — и на тебе! Если богиню можно спросить, чтобы это ни значило — почему бы не спросить? Это ведь шанс…
— Не хочу одно и то же повторять дважды, — отчеканил Данир. — Меч и чашу мне!
И то, и другое скоро принесли, из ближней башни. Принесли со всем почтением: на огромном блюде, застланном большим красным платком с золотой каймой, лежали довольно короткий меч с широким у рукояти лезвием, который сужался к концу, и серебряная чаша с узором из листьев и оскаленной мордой волка. Блюдо поставили на землю перед Даниром.