Малаша достала из сундука диковинное сооружение из хитро связанной лозы. Весь её вид показывал, что она понятия не имеет, каким боком крепить это к человеку. Фелициата захихикала, выдернула из рук помощницы кринолин, уложила его на пол, вступила в середину и скомандовала:
— Поднимайте, — а когда сооружение оказалось на талии, принялась самостоятельно что-то утягивать и завязывать. — Всё. Теперь платье.
«Ни дать, ни взять — барыня», — неприязненно подумала Алёнка. — «Наверное, я просто завидую».
— Ой, девочки, сначала корсет! — спохватилась невеста.
Малаша глянула в сундук и поняла, что не знает, что именно из этого вороха кружев и парчи надо достать.
— Малаша… — прошептала Алёнка, — Можно я тебе помогу?
— Помоги, раз умеешь, — ответила востроухая Филька.
И Малаша на шаг отступила. Алёнка подошла к сундуку, покопалась и отыскала-таки на дне корсет. А ещё шёлковые чулки и туфли.
— Давайте с чулков начнём, девочки, — предложила она, и все согласились, предоставив сведущему человеку разбираться с диковинным нарядом.
Когда корсет был затянут, а чулки и туфли надеты на непривычные к ним ноги невесты, пришла очередь платья. Собственно, это не было платьем в Алёнкином понимании.
Нижний «фрепон», как его обозвала Филька, состоял из шёлковых топа с юбкой, обшитых по краям кружевами. Спереди фрепон был украшен редкими цветочками из серебряной нити. Верхний слой наряда — «модест» был гораздо богаче. Распашная юбка, отделанная серебряной вышивкой, спереди завязывалась маленьким атласным бантом. А жакет из той же ткани, что и верхняя юбка, туго застёгивался спереди на серебряные пуговицы и имел узкие рукава, с кружевными каскадами на локтях. Поверх каждой из пуговичек следовало повязать атласные банты и сделать это таким образом, чтобы верхние были побольше, а нижние шли на уменьшение.
Когда возня с бантами была окончена, Алёнка отступила назад, чтобы полюбоваться невестой. В платье-рококо деревенская Филька смотрелась как фарфоровая статуэтка. Талия стала вполовину тоньше, а грудь — выше. Белый шёлк с серебром выгодно оттенял румянец щёк и губ. Только голова оставалась без высокой прически с буклями.
Алёнка заглянула в сундук, но кроме длинного куска прозрачного шёлка ничего там не обнаружила.
— Ой, фата осталась, — озвучила Филька общую мысль. — Танечка, кликни дружку.
Танюшка не торопясь поднялась и вышла из горницы, чтобы позвать кого-то со двора. Девушки на лавках шептались. По всему выходило, что головной убор будет подарком барина, и принесёт его дружка. Потому что пока фату крепить было не на что. А с непокрытой головой в церковь являться нельзя.