Алёнка толкнула дверь. Та с тихим скрипом открылась. В комнате и вправду, никого не было. А на прикроватном столике лежало одно из колец с ключами. «Наверное, оставил ненужные на балу… Хоть бы среди них был тот самый». Осторожно взяв связку прямо за ключи, чтобы они не звякали, Алёнка торопливо пошла к кабинету.
Следующие минут десять она подбирала нужный ключ.
Делать это приходилось осторожно и тихо. Вдобавок надо было постоянно прислушиваться, не поднимается ли кто по лестнице? Не проснулись ли в комнатах? Алёнка знала, что прислуга могла заснуть, где придётся. И гарантии её уединения не было совсем.
Наконец, о чудо! Предпоследний ключ без труда провернулся в замке.
Алёнка вошла в кабинет и осветила его своей свечой. Был он просторный, с массивным столом, шкапом для книг и бумаг, с двумя окнами. И даже кровать там стояла в углу, правда, скрытая ширмой от глаз посетителей.
Шкатулку Алёнка увидела не сразу. Но когда заметила её, стоящую на верхней полке шкапа, схватила подмышку и уже намеревалась выйти из кабинета.
Остановило её любопытство. На столе лежал лист бумаги, исписанный наполовину. Рядом стояла чернильница. И всё говорило о том, что документ не окончен. А работа по нему была прервана в связи с необходимостью присутствия на балу — событии городского уровня значимости.
Алёнка склонилась над аутентичным документом 18 века. Писал барин чисто, без помарок. Почерк его был аккуратный, но весь в завитушках, что осложняло чтение. «Сим уведомляю страховое общество… 29 апреля сего 1767 года увидено и заверено мною, А.Ф. Турчаниновым… Бергмейстер на рудниках и обер-гиттенфервалтер на медеплавильном заводе… обрушение твёрдых пород…» — шептала Алёнка, нич-чго не понимая в витиеватых фразах, не подчиняющихся склонениям современного ей русского языка, но не в силах оторваться.
— А, вот вы где?
Алёнка чуть не выронила свечу. Хорошо же она смотрелась в глазах вошедшего хозяина кабинета, читающая чужую деловую переписку, да ещё и с драгоценной шкатулкой в руках.
— А-а… я вот зашла прибраться. Пока никого нет, — Алёнка сглотнула от волнения сухим горлом.
— Я понял вас, — отрывисто сказал барин, снимая синий камзол.
Алёнка поставила шкатулку на стол и начало обходить его, чтобы удалиться из кабинета. О последствиях она не думала, всякую мыслительную активность будто парализовало. Турчанинов повесил камзол на спинку стула для посетителей, снял треуголку и начал расстёгивать шёлковый жилет. Глянув на часы, он сказал:
— У нас ровно час. Раздевайтесь.
— Что?.. — Алёнка тотчас поняла, куда клонит хозяин, и это ошеломило её еще больше.