— Почему тебя смущают наши с Кейлом отношения, а его с Эт совсем не цепляют? Посмотри на них, — кивнула за спину.
Ромиар на секунду обернулся, а затем запросто ответил, размахивая хвостом:
— Ее привлекает выгода. Наверное, узнала о том, что он ищет сокровищницу Энраилл чуть раньше, чем он сам признался.
— А он не мог ей просто понравиться? — изумилась я его словам. — Он красивый.
— Он Вольный. Никакая внешность нам не поможет выглядеть лучше в глазах окружающих. К тому же, для тебя он красив, для Ив симпатичен, а Елрех видит в нем только человека.
— Он спас ее от смерти.
— Это уже повод, но недостаточный. И говорили мы о тебе, а не об Эт.
Если бы я знала ответ на его вопрос, все равно не поделилась бы. Сама понять не могла, что между мной и Кейелом происходит. Я млела от его нежности и ласки и ничего с собой поделать не могла. А с ним что? Думать, что он влюбился в меня, я себе запрещала. Это было бы слишком хорошо и слишком плохо. Я б с ума сошла, если бы он пообещал мне, что никогда меня не обидит и всегда будет ласковым со мной. Но потом возвращаться домой… Не вернуться я тоже не могу. Лучше Женька, пусть и с менее будоражащими чувствами. Вспомнить бы еще, какими они были.
— Несмотря на то, что он Вольный, он пытается быть хорошим и правильным, — уверенно сказала я.
— И в чем это проявляется? — удивился Роми.
— У тебя есть родные? — спросила я, а потом решила уточнить: — Ты хоть с кем-нибудь виделся из них?
Ромиар нахмурился, его хвост взметнулся резче.
— С сестрой.
— И как? Подружились?
Моя уверенность немного растерялась. Может, Кейел не исключение, и снова меня за нос водил. Наверное, все Вольные пытаются наладить жизнь, когда к ним возвращаются эмоции.
— Не успели.
— Почему? — теперь нахмурилась и я.
Шан’ниэрд закусил светло-серую губу, чуть помолчал, а потом огорошил:
— Она была убита.
Я моментально отвернулась, сжала поводья и выдавила тихое:
— Извини.
— Ничего, все в порядке.
— А родители? — осторожно поинтересовалась, но уже не для того, чтобы указать на черствость Вольных и выделить на их фоне Кейела.
— Они давно мертвы, — легко ответил он, но при этом внимательно наблюдал за мной.
— Я, наверное…
Нельзя было спрашивать! Почему все так сложно?
— Тебе любопытно, как это было, Асфирель? — усмехнулся он. Я покачала головой, но он все равно продолжил говорить: — Светловолосые шан’ниэрды излишне берегут своих детей, как могут спасают род от вымирания. Когда духи избрали меня, мои родители заперли меня в подвале. Когда я вновь обрел контроль над собственным телом, мне необходимо было выбраться, чтобы учиться. К тому же духи больше не поддерживали мое здоровье в порядке. Отец спустился ко мне с едой. И я убил его, точно зная, что иначе он меня не выпустил бы. Мать пыталась закрыть дверь, но я сумел выскочить. Тогда она стала хвататься за мои руки и просила очнуться, подумать над тем, что я натворил. Будто эмоции и мысли одно и тоже, — с укоризной заметил Ромиар, пока я старалась переварить услышанное признание. — Она мешала мне — это единственное, что я понимал. Стыд, совесть — все присуще эмоциям, которых тогда не было. Я устранил очередную помеху на глазах у сестры.