Неприятный, однако, ритуал.
— И что делать будем? — спросила я, когда ко мне приблизился Кейел.
Он усмехнулся, с откровенным удовольствием наблюдая за ошарашенным Роми, старательно вырывающим свои руки из захвата незнакомых ему людей. Наш рогатый Вольный явно редко имел дела с разными особами, прилипнув к воспитанной и увлеченной исследованиями эльфийке. А тут еще и люди. И вроде состраданием парень не был обделен, каким бы высокомерным засранцем не являлся.
— Со знахарем парой слов перекинулся, — также ухмыляясь и не отводя взгляда от зрелища, сообщил мне Кейел. — Я ему посоветовал уезжать отсюда и, чтобы окончательно себя оправдать, передать останки девушек гильдии Справедливости. Пусть возложат их на Алтарь Возмездия. Виновник поплатится, а знахарь себя оправдает.
— А почему сразу так не сделали? — удивилась я.
— Потому что причина должна быть серьезной, — потянулся Кейел к малоподвижному и склонившему голову к земле Тоджу. — Что, малыш, и тебе досталось? А нечего было чужих гусынь жрать, — потрепал по холке проворковавшего ящера.
— Разве случившиеся не серьезно? Ну офигеть просто!
Кейел нахмурился, чуть помотал головой, а затем произнес:
— Потом расскажешь мне, что такое «офигеть». А так, нет. Ведь валили все на линаря. Да и сейчас никто не гарантирует, что им разрешат воспользоваться Алтарем. Исчезновение девушек в Красной Осоке — это не мировая угроза.
— А ты, значит, особенный? — перешла я на шепот, чуть подавшись вперед к Кейелу.
Он отвлекся от ящера. В его глазах вспыхнул знакомый азарт. Вольный шагнул ко мне и склонился, и я бы отступила, если бы не забор позади. Теплое дыхание пощекотало волосы на виске, а затем бархатистый шепот заставил прислушиваться, даже дышать тише и через раз.
— Это значит, что угодно, Аня. Может быть Убийца, кого я ищу, догадывается обо мне, а может, копает под всех Вольных, при этом червь забрался слишком высоко. Кто знает, может, он у власти?
— А если в самой гильдии Справедливости? — предположила я, ощущая зарождающийся интерес в поимке этого неизвестного Убийцы Фадрагоса. — Тогда его рвение осудить тебя объяснялось бы.
— Исключено, — выдохнул мне уже в шею Кейел. Я закрыла глаза, напрочь позабыв и об окружающих, и о горе тех, кто тут не просто свидетель. Благо Кейел стоял так, что его голову за моей головой никому видно не должно быть. — Они приносят клятву духам Справедливости.
— А ты нарушил клятву, но так и не рассказал нам как это провернул.
Он тихо посмеялся, прикоснулся к моей ладони, едва касаясь, погладил ее и отстранился, равнодушно бросая: