Оргазм наступает незаметно. Просто в какой-то момент тело сводит длинной томительной судорогой, расползающейся как лава по кровотоку. Тягучее глубокое расслабление накрывает меня, заставляя открыть рот в безмолвном крике. Джер моментально приподнимается с меня, ставит на колени и делает несколько грубых глубоких толчков, вбивая в кровать. Я чувствую, как он на секунду выпускает когти, больно впивающиеся мне в бедра. Тихий рык, и член внутри меня дергается, выталкивая сперму. Волк отпускает, и тело безвольно падает на кровать.
Я не открываю глаза. Не хочу смотреть на него, не хочу говорить с ним. Мне еще нужно прийти в себя, понять, как относиться к этому. Может быть, даже простить себя. Я не думала, что будет так. Что мне понравится. Это мазохизм. Он ведь убьет меня. Может это психика так пытается справиться с безвыходностью положения. Как наркоман не боится передозировки, так и я льну к этому зверю вопреки логике.
Ансгар хозяйским уверенным жестом поворачивает меня на бок, прижимает мою спину к своей груди и сгребает в крепких объятиях. Я чувствую, как его мерное дыхание щекочет мне затылок.
— Ты остаешься поспать? — я не могла скрыть удивления в своем голосе.
— Да, а что? — и раскатисто зевнул.
— А жена тебя не ждет?
— Не твое дело, Мару, — рыкнул волк и через секунду захрапел.
14
— Доброе утро!
Бодрый голос Уны прорывается в сознание. Звук раздвигающихся штор, солнечные лучи бьют по смеженным векам. И я вскакиваю, озираясь и протирая глаза. Волка нет. Будто и не было. Только запах, едва уловимый для меня. Невольно склоняюсь к соседней смятой подушке, принюхиваясь, и кошусь на Уну. Та спешно раскрывает ставни, проветривая. Если даже я чувствую в воздухе следы Ансгара и секса, то для служанки- волчицы в комнате наверно нестерпимо воняет.
— Что будете на завтрак? — Уна улыбается и скользит по мне любопытным взглядом, задерживаясь на животе. Инстинктивно натягиваю одеяло повыше и пожимаю плечами в ответ.
— Блинчики?
— Хорошо, с медом. Там много витаминов. И конечно фрукты. Вам нужно разнообразно питаться, фрея, — служанка спешит за едой, а мне не по себе от этих постоянных напоминаний, зачем я здесь. И что я не человек, а ходячий инкубатор.
— И кофе, — бросаю ей вдогонку, — Покрепче.
Уна застывает, держась за ручку двери, и недовольно поджимает губы.
— Если распорядитель Альд разрешит, — выдавливает наконец и исчезает.
Ну отлично, мне могут отказать даже в этом. Ведь беременным не положено. И никого не волнует, что вряд ли я уже ношу их драгоценного волчонка. Я, кажется, начинаю понимать, почему мне так понравилось с волком ночью. Было чувство, что он единственный, кто видит во мне еще и женщину, а не только хранилище для наследника. Хотя, казалось бы, Джервалф должен быть первым, кто ко мне так относится.