— Не надо… — хрипло выдыхаю ему в лицо.
Все тело мелко дрожит от смеси адреналина и возбуждения, ноги подкашиваются, не держа. Виконт вроде бы уже не держит так сильно, но у меня просто не остается сил сопротивляться. Искусанные губы саднят, а между ног болезненно пульсирует. Я словно во сне вижу дьявольскую улыбку, расцветающую на припухших губах виконта, его пальцы издевательски нежно начинают гладить меня через влажную ткань. Зрачки Дарси расширяются, поглощая меня своей чернотой. Секунда, две, и меня выгибает от острого удовольствия, а из горла вырывается протяжный стон. Словно сигнал для него.
Виконт резко разворачивает меня, впечатывая лицом в стену, впивается в шею поцелуем-укусом и, задрав юбку, стягивает панталоны вниз по дрожащим ногам. Ягодицы обдает прохладным воздухом и сразу жаром от грубо сминающих их руки. Мужские пальцы бесцеремонно вторгаются в пульсирующее лоно, ощупывая набухшие стеночки. Я кусаю собственную руку, шумно дыша, замирая в ожидании. Дарси отрывается от моей шеи, облизывает пунцовую от стыда щеку, его жаркое дыхание опаляет и без того горящую кожу лица. Какая-то возня сзади, шорох ткани, он нажимает мне на поясницу, заставляя сильнее выгнуться, пальцы покидают меня, лоно судорожно сжимается, ловя пустоту, а в следующую секунду я издаю утробный стон, так как меня словно натягивают на горящий кол. Чёёерт, стоя, он кажется еще больше. В уголках глаз собирается влага, ноги окончательно подгибаются, и я почти повисаю на его члене, как безвольная кукла.
— Тсссс, — шипит мне в ухо виконт и одновременно резко дергает на себя, насаживая до конца.
Глаза распахиваются, и я, не в силах ничего с собой поделать, издаю еще один хриплый вопль. Который тут же прерывается его ладонью, затыкающей мне рот. Другая рука Дарси с бедра перемещается на клитор. И дальше происходит какое-то безумие. Потому что виконт начинает вбиваться в меня с частотой отбойного молотка. Визжать мне теперь, кроме его руки, ничего не мешает, и я делаю это с огромным удовольствием. Внутренности скручивает, словно в мясорубке, растягиваемая промежность горит огнем, а громкость разносящихся по комнате влажных шлепков грозит оставить меня туговатой на ухо.
Рисунок на обоях дергается перед глазами в такт толчкам, расплываясь от выступивших слез. Мне эти павлины теперь сниться будут. Не помню, чтобы я хоть когда-нибудь что-то так ошалело рассматривала. Подбородок Дарси упирается мне в макушку, и его частое хриплое дыхание щекочет кожу головы, пальцы на клиторе начинают ритмичный танец, отчего картинка перед глазами окончательно расплывается, заволакивая все багряным туманом, а внизу живота с пугающей скоростью закручивается тягучее возбуждение.