— Довольно! — гаркнул Теулсуне, но что-то пошло не так и изображение не исчезло. Оно колебалось, дрожало, и на нас по-прежнему смотрели мужчина и женщина с необыкновенно мудрыми глазами.
Неужели, они и вправду мои родители?! Я жадно вглядывалась в их лица, стараясь запомнить, сохранить в памяти каждую черточку, каждую линию.
— Исчезните! — гневно заорал Теулсуне, — Вы и оттуда пытаетесь портить мне жизнь! Никак не примиритесь со своим поражением! Ну, ничего, скоро вы растворитесь в небытие навсегда!
Изображение на миг снова задрожало. А я… я почувствовала в тот момент такую ярость, такую боль. Этот пришлепнутый «гений» столько лет держал моих родителей в заточении. Именно из-за него наша семья и распалась когда-то: меня спрятали в совершенно чужом мире, лишили родительского тепла, любви, заботы, я росла, как дикий сорняк, вылезший на соседском огороде, а мои бедные родители лишились единственной дочери. Разве все это справедливо?! Мегатонны энергии забурлили, словно расплавленная лава, готовые низвергнуться вулканом, а я засияла как лампочка в актовом зале нашей Академии, и на меня тут же воззрились сотни глаз. Придворные тотчас в страхе отступили и вскоре я осталась одиноко стоять у такой же одинокой колонный под пристальным холодный взглядом Теулсуне. Я видела, с каким жадным вниманием на меня уставилась Арабелла и хищно ухмыльнулась.
«Вот влипла!» — еще, помню, подумала тогда, а затем события покатились по нарастающей.
Изображение Айоллы и Фангира еще сильнее задрожало, они оба смотрели на меня с искренним изумлением, но затем исчезли — и понеслась нелегкая. В зал влетело несколько десятков солдат и преданно уставились на свое Божество, подданные боязливо жались у стены, с бледными, застывшими, словно восковыми лицами. Теулсуне поднялся со своего трона, на его губах змеилась усмешка.
— А вот птичка и попалась! — проговорил он.
И внезапно в мою сторону полетела холодная голубая молния. Я дернулась и чудом избежала удара.
— А ты юркая, — засмеялся он, — интересно к какой породе принадлежишь? К синицам или ласточкам, а может к ястребам? — усмехнулся он, — Хотя нет, скорей ты — воробушек, кажется у вас в мире живет эта серенькая неприметная птичка?
Теулсуне поднял руку, собираясь снова ударить какой-нибудь гадостью. Но к нему бросилась Арабелла и упала на колени.
— Нет, нет! — взмолилась она.
Что это с ней?! Почему заступилась?! Неужели судьба сжалилась надо мной?! Но радость оказалась недолгой. Как только я могла подумать, что Арабелла из жалости и сострадания станет на мою защиту?! Нет, нет и еще раз нет! Она по-прежнему грезила о ритуале, на котором я должна была стать жертвой.