А ещё всё это время мать пыталась угрозами и уговорами заставить Алакдаэра вернуться. Да, Верховный маг и те, кто ушли вместе с ним, были ей очень нужны, чтобы усилить дом, лучше защитить от поползновений второго дома и даже предпринять попытку устранить опасного конкурента. А пока Ал отвечал отказом, она укрепляла дом Аркент’тар своими силами и выжидала. Выжидала, во-первых, возможности надавить на сына и, во-вторых, ошибки дома Рилинвирр, которая позволила бы расправиться с ними малой кровью и законным (в понимании дроу) путём: отправить в бездну, скормить тварям, пустить на эксперименты или уложить на алтарь для жертвоприношения Богине.
Ал не мог не заметить, что нападения на Альвинору отличались друг от друга. Он уже давно понял, что атаки шли с двух сторон. Первый дом хотел девушку похитить, чтобы надавить на него и вынудить вернуться. Ну а второму дому нужна была её смерть, дабы ослабить и вывести из строя самого Алакдаэра, а вместе с ним как защиту академии, чтобы добраться до портальной двери, так и охранный купол над Тёмным долом, тем самым получив шанс перебить всех аристократов.
Ал не знал, что может принести ему новая встреча с матерью, старшим братом и сёстрами-жрицами, но был уверен, что дроу первого дома, как бы ни были на него разгневаны, окажут ему куда более сносный приём, нежели представители второго дома. Уйдя и забрав с собой достаточно сильных воинов и магов-аристократов, Алакдаэр, с одной стороны, упростил, а с другой, существенно осложнил дому Рилинвирр миссию по завоеванию первенства.
Отступники или нет, но жители Тёмного дола угроза, которая может ударить в любой момент, особенно если кто-то из них решит вернуться и заявить права не столько ради желания сохранить лавры первого дома, сколько ради того, чтобы не дать занять их второму. Поэтому несомненным был факт, что дом Рилинвирр приготовил для Алакдаэра (и Альвиноры как его главной слабости) расправу унизительную, жестокую и мучительную, чтобы он тысячу раз проклял тот день, когда родился.
Глава 21
Аль не знала, что от неё нужно было новому тёмному эльфу, явно, что ничего хорошего. Одноглазый говорил почти без акцента, а у этого дровский акцент слышался куда ощутимее. А ещё в этом мужчине чувствовались сила и мощь. Он господин, уверенный в собственной непобедимости и даже слегка вальяжный, а тот подчинённый. Подчинённый, который не согласен с таким положением, но до поры до времени вынужден подчиняться приказам. Но одно было несомненным: они оба ненавидели архимагистра Аркент’тара всей душой.