Верховная Жрица ещё пару раз вскрикнула, подобно филину в тёмном лесу, и исчезла из виду так же неожиданно, как появилась, оставив мужа Айолы на коленях пред Царицей Дальних Земель Айолой. Через время он встал, на секунду заглянув младшей дочери Короля в лицо, которое было бледно, а по лбу катился пот от короны, мантильи и тяжёлой мантии, голова её кружилась, и дыхание было рваным. Он немного потёр холодные пальцы Царицы и встал с ней рядом, чтобы бесчисленные подданные могли подойти к ступеням и поклясться в верности своей новой госпоже и Царице.
Ноги Айолы подкашивались, и она не чувствовала себя Правящей Царицей, тело её постигла слабость, и дыхание сбивалось, горечь поднималась к горлу, а наследник, словно устав от недвижимого положения своей матери, сильно шевелился в чреве Айолы, словно просился наружу. Она почувствовала, что Горотеон придерживает её спину, и покрутила одной затёкшей ногой, потом другой и немного головой, в промежутке времени, пока один муж отходил от ступеней, а другой ещё не подошёл. К концу церемонии сил у Царицы не оставалось, но она достояла, как и сказала Верховная Жрица, и как того требовал обычай. Правящая Царица должна принять все трудности правления наравне с мужем своим, Царём Дальних Земель, почести же и клятвы она должна принять стоя, как и подобает Царской особе, как делает это наследник, вступая на престол, или Царица, становясь Правящей.
Только ближе к ночи, когда после знака Царя с Айолы сняли мантию, и она уже сидела на своём троне рядом с мужем, её глаза, наконец-то, встретились с глазами, которые она выискивала всё это время в зале — брата Хели. Он улыбнулся ей, и младшая дочь Короля поняла, насколько она соскучилась по дому и родным, как тоскует её сердце, и хочется обнять каждого из своих родных и близких, что остались так далеко, что казалось — никогда более не вернутся в её жизнь.
— Ты можешь идти в свои покои, Айола, — сказал её муж и Царь Дальних Земель.
— Разве я не должна быть тут до самого конца?
— О, нет, сейчас мужи напьются вина, и для их же безопасности лучше Царице покинуть зал, да и ни к чему юной деве смотреть на пьяных мужей…
— И танцы наложниц, — прошептала Айола с мало скрываемой обидой.
— И танцы наложниц. Я пришлю к тебе брата в твои покои, Царица.
— Правда? — Айола тут же забыла об обиде своей. — Возможно ли это?
— Он брат твой, в твоей стране, да и в моей, строго караются близкородственные связи… поэтому возможно присутствие брата в твоих покоях. Тебе не следует ходить на мужскую половину, чтобы не увидели глаза твои того, чего не следует видеть жёнам, он же может прийти к тебе, если муж позволяет. Думаю, в покоях тебе будет удобней, на неспешную беседу в саду у тебя не хватит сил, жена моя. Ты бледна, и усталость читается на твоём лице, но и нетерпение… иди, я приду ночью.