— И что, ты готов сдаться?
— Не сдаться. Уступить. Хочу, чтобы ты счастлива была, понимаешь? — он крепко сжимал ее пальцы, заглядывал в глаза, ища там ответы. И находил, но боялся поверить…
— Спроси меня, Олег, чего я хочу!
Он замер на некоторое мгновение, зажмурился, набрал в легкие побольше воздуха, словно это был его последний вздох.
— Чего ты хочешь, родная?
— Посмотри на меня, Олеж. — она высвободила ладонь из его пальцев и коснулась его щеки, провела рукой по недельной щетине и улыбнулась. Он открыл глаза и улыбнулся в ответ. — Я хочу быть счастливой рядом с тобой, если ты все еще готов меня простить. — Сказала и закусила губу. Заметив, как изменился его взгляд, как там зажглись маленькие искорки, Уля прошептала: — Поцелуй меня, Олег.
Даже если бы все это был мираж, галлюцинация или просто видение, он ни за что бы не смог остановить себя. Он наклонился, и аккуратно подхватив, перетянул жену к себе на колени. А потом поцеловал. Сначала ласково, играя языком с ее губами, едва касаясь, а через мгновение он жадно впивался в ее рот, ласкал ее язык, небо, и она ласкала его в ответ. Такая родная, пахнущая его личным счастьем.
— Надо бы остановиться, — Олег прервал поцелуй и уткнулся лбом в ее плечо. — И как теперь идти домой? — он еще теснее прижал к себе Ульяну, давая почувствовать всю силу своего желания, а она лишь лукаво улыбнулась и удобнее устроилась в его руках.
— Я так виновата…
— Ульяна, не. — но она лишь приложила палец к его губам и покачала головой.
— Я должна. — Уля откашлялась и продолжила. — Сейчас, когда у меня было столько времени подумать, я бы столько раз могла сказать: «Надо было вот так, а не так», «Можно было сказать не это, а другое». Но теперь это все не имеет смысла. — она нервно теребила уголок пледа, то скатывая его, то просто сжимая. А Олег не мешал.
— Мне было безумно одиноко, когда ты отказался лечиться вместе со мной, и потом мне казалось, что я должна была найти другие слова, чтобы убедить тебя, а может и не наседать. Но мне было так обидно, Олег! Я была одна во всем этом, понимаешь?
Она не смотрела ему в глаза, так было проще, но он сам поднял пальцами за подбородок и поймал ее взгляд.
— Прости меня за это… Я был таким эгоистом. Фактически бросил тебя одну разгребаться со всем этим.
Ульяна кивнула и продолжила:
— Я подумала, что задыхаюсь от обиды. Понимаешь? — она снова посмотрела на свои сцепленные пальцы. Горло перехватывало и говорить становилось труднее, хотя с каждым сказанным словом внутри словом душа словно легче становилась. — Дышать нечем было, и не помогало ничего. А Никита, он просто оказался рядом, понимаешь? Просто как помутнение какое-то, и это лечение наше, как спусковой механизм сработало. Я долго корила себя за эту слабость. А потом тебя увидела с Наташей и подумала что все, бесполезно вообще что-либо предпринимать, потому что Наташа — бульдог, и если вцепилась, то черта с два ее отцепишь теперь. И стала пытаться строить свою жизнь заново, в тайне надеясь, что мы снова встретимся. И обмирала от страха, думая, что вот-вот ты пришлешь мне на подпись бумаги о разводе…