— Хотел, но не смог. — Олег сильнее прижал к себе дрожащую женщину. — Ты не замерзла?
Ульяна покачала головой.
— Я каждый день хотела рассказать тебе о ребенке, а потом представляла, как ты с презрением выставляешь меня за дверь, так и откладывала это на неопределенный срок. А потом авария эта… И ты рядом… Я не понимаю ничего, Олеж. Как вести себя? Как дальше жить?
— Да, — выдохнул он ей в волосы и прижался губами к макушке. Отстранился немного, потрогал ладонью нос. Теплый. — Нам предстоит о многом поговорить еще, но я думаю, что мы справимся, потому что вместе мы сила.
Ульяна не смотрела мужу в лицо, но в голосе его так и сквозила улыбка.
— То есть, — Уля настороженно шептала, выводя на его куртке узоры, — Ты готов попробовать снова?
Сказала и зажмурилась от страха, ведь если он сейчас ответит нет, сердце разорвется от тоски и боли.
— Конечно, родная. Я не то что пробовать, я хочу попытаться забыть. Я умирал все эти месяцы. Сначала так зол был! Думал, убью обоих! А потом как понял, что я с тобой в тот день сделал, чуть не пораал тебя, как зверь набросился! Прости меня, заклеймить хотел, чтобы знала, чья ты. А потом как мысли прояснились, думал, что не выживу, так тошнило от самого себя. А потом работой себя нагрузил, чтобы вытравить из памяти эти долбаные фотки, и видения тебя истерзанной подо мной. Так и жил — пахал до изнеможения, чтобы сил не оставалось даже думать о мести! А потом звонок из больницы. Как увидел тебя такую, перевернулось во мне что-то, понимаешь? И обиды прошли. Одно желание только было, чтобы ты пришла в себя, чтобы ты здорова была. Ульян, это я должен прощения просить за свое потребительское отношение. Нам еще многое предстоит впереди. Но главное, что я не держу зла, и тебя прошу простить.
Олег докоснулся до ее подбородка, приподнял его и прижался к прохладным губам.
— Замерзла все-таки. — Олег недовольно покачал головой и привстал, чтобы ссадить Ульяну в кресло. — Пойдем, а то застудишься.
Женщина кивнула в ответ, подставила лицо яркому солнышку и широко улыбнулась.
— Я даже обиды на тебя не держала, Олег, за тот раз. Наверное потому, что сама всю эту кашу заварила. Так мне было плохо и тошно от самой себя.
Они немного помолчали, проходя мимо вахтерши, пожилой женщины, что казалось, спала с книжкой на посту. Думали каждый о своем, когда поднимались в палату. И лишь когда Ульяна переоделась и устроилась на кровати, Олег присел рядом, почти вплотную и проговорил:
— Я думаю у нас все получится. Я очень этого хочу. А ты?
— И я… — Ульяна обняла его, прижавшись тесно настолько, насколько позволял живот. — Домой хочу.