— Камушек! — вскочил хранитель.
Я подскочила к пентаграмме и осторожно, вдруг горячее, подняла колечко с зелено-красным камнем.
— Ну, хоть искать не придется!
Село по размеру. Всласть налюбовавшись, вспомнила о паранойе. Низкий плешивый старикашка так и чудился за каждым углом. Но никто не ворвался. Никто не налетел, чтобы отобрать камень. Ждут, пока соберу остальные?
Осмотрелась. Рисунки на полу испарились. В напоминание о творившемся безобразии остался грустный усопший и разродившаяся кошка.
— Манто, ты умеешь ухаживать за котятками?
— Вот еще, — фыркнул Фаргус. — Мерзость какая! Она родила, вот сама пусть и ухаживает. Оставь и даму, и приплод в покое. У нас дела поважнее.
— Фу! Ты животное!
— Да ладно? — хранитель распушил шерстку и поднял хвост столбом. — Не замечал за собой такого.
— Не бойся, маленькая! Мы тебя не бросим, поживешь пока с нами! — я взяла на руки уставшую кошку и крошечного котеночка. Страшненького, как смертный грешок, но миленького.
— Какой с нами? Самим места мало, есть нечего! — переполошился хранитель и забегал вокруг меня. — А как же — «шерсть не люблю, вонь не люблю» и все такое! А в тапки нассыт если? Она хоть к горшку приученная?
— Своя вонинка, как малинка, — отмахнулась, сюсюкаясь с животинкой.
— А… а если… а вдруг…
Хорек суетился вокруг нас и тщетно выискивал причины бросить наших вынужденных помощников в беде.
— Фаргус, мне в детстве мама говорила, что любовь не делится на части. Она умножается. Меня на всех хватит.
— Тьфу ты, дубина древотоховая! Я не за то беспокоюсь! Кто труп-то понесет обратно, если ты с ними возиться собираешься?
Глянула через плечо. Ингредиент для ритуала начинал попахивать.
— А вот пусть сам встанет и пойдет в морг!
И ведь я это просто так ляпнула, чтобы меховое манто позлить! Кто бы знал, что камень живого и неживого примет это как руководство к действию? Яркая вспышка и артефакт плюнул в усопшего сгусток энергии.
Все, включая кошку и котенка, заинтересованно замерли и вытянули шею.
Измененный по-прежнему не подавал признаков жизни. Мы расслабились. Кажется, пронесло.
— Не пронесло!!! — завопил Фаргус.
Измененный проснулся не в духе. И понеслось… С дикими воплями мы побежали от восставшего, который исхитрялся плевать в нас ядовитой слизью. То справа, то слева, то над головой пролетали ярко-зеленые сгустки. Нет, я конечно, допускаю, что может он просто так благодарил. Но от такой благодарности лучше держаться подальше.
Слишком скоро наше веселье заметили стражники. Сначала они бежали за нами, но быстро поняли, что дело пахнет керосином, и побежали уже от нас, куда-то наверх. Наверное, вызывать Сакса. Недаром на табличке надпись имелась «смертельно опасно». Жижа мгновенно прожигала любую поверхность, на которой оседала, а скорости и проворству упитанного измененного оставалось дико позавидовать.