И что ответить? Рассказать правду? О, прикинь, я не просто у ведуньи была. Валерия оказалась потомком богини равновесия и сунула мне камушек, который я благополучно похерила, когда в меня пырнули ритуальным клинком, способным открывать двери в другие миры и… Эля? Ау… Ты что, в обморок упала?
— Не знаю. Мне немного голову отбило. Можешь дать телефон? Мне срочно нужно связаться с той ведуньей…
— Да не вопрос.
А вот у меня возникли вопросы, когда ни на шестой, ни на седьмой звонок ведунья не ответила. А девятый встретил меня ласковым посылом пойти куда подальше, поскольку аппарат абонента изволил выключиться.
— Угробила бабкину мобилу, чудовище! — подмигнула подруга, убирая телефон в сумку. — О, доктора пришли. Ладно, дорогая, еще увидимся, у меня курсы, но после обязательно заскочу!
Чмокнув меня в щеку, Эля сбежала, оставив после себя облако сладковатого парфюма и двух докторов, одного из которых я отправила в полет своим криком.
— Простите.
— Я слышал, что в приступе истерии люди способны на многое, но… вы меня поразили, — улыбнулся доктор, приближаясь ко мне осторожными шагами.
— Обещаю, в этот раз ничего такого, — виновато подняла руки и дала себя осмотреть.
Шов выглядел не очень, но врач обещал, что скоро затянется, а через год, да после косметической коррекции, вообще ничего не останется. Не поверила. Впрочем, с верой у меня сейчас проблемы.
В больнице я проторчала еще два дня, а на третий меня выписали домой. Бабуля навещала меня ежедневно, но на все расспросы о Разолии, камнях и наших предках хранила поразительное молчание. Пожалуй, кгбэшники на допросах так не молчали, как она! Умело переводила тему, отшучивалась, прикидывалась глухой или имитировала сердечный приступ. А уж мне прекрасно известно, что сердце бабулино еще мое перестучит!
Возвращаться в пустую и холодную квартиру не хотелось. Особенно сейчас. На душе пустота, да еще и в жилище… А ведь у меня там Марька с приплодом и Фаргус. И пусть бы даже шерсть и тапки ссаные, лишь бы рядом были.
Грустно вздохнула, перешагивая порог бабушкиной квартиры. Дом встретил знакомыми ароматами: терпкими пионами и аппетитными пирожками. Разве что нотка валерианы — не из местного цветочного букета.
— Пьешь успокоительные? — спросила, сбрасывая туфли и перебираясь в пушистые тапочки с ушками.
В этой квартире, кажется, с самого нашего переезда ничего не менялось. Все те же обои с диким плющом на стенах, большое зеркало на антресоли, нелепые шторы из цветных камушков, отгораживающие кухню от прихожей. А эти дверные ручки — круглые, с какими-то фигулинами под стеклом, наверняка еще застали динозавров.