Я очень люблю тебя, моя красавица. И очень тобой горжусь.
Твоя мама».
Нельзя прочитать письмо от ушедшей матери и не расплакаться. Это нереально. Я отодвинула книгу и позволила слезам течь, а тишине стирать боль. Настенные часы отсчитывали мгновенья жизни, а бабушка, закрыв рот ладошкой, просто смотрела на меня с грустью и радостью одновременно.
— Ты знала, как все будет?
— Как все будет не знает никто, дорогая. Даже сама богиня времени. Каждое наше слово, каждое решение меняет будущее.
Я раскрыла листок с формулой исцеления. Черное тление, сражающее потомков богов, способна исцелить вода из реки Трех начал, что на Севере Разолии, плод жизни из долины Вечных слез, дыхание последнего дракона из пещер Вечного сна и огонь из жерла вулкана Талан. Пафосно, но правдоподобно. В том плане, что куча всякой замысловатой дребедени обычно способна сотворить чудодейство.
— Вы когда-нибудь пытались попасть домой?
— Сотни раз. Но это невозможно, пока дверь не откроется с той стороны. Я вижу, при тебе нет камня, но ты обрела хранителя…
Погладила браслет. Как же я скучаю по вредине Фаргусу. Несмотря на обиду, очень скучаю.
— Да. Жаль, что теперь это всего лишь браслет.
Бабушка лукаво улыбнулась и накрыла украшение ладонью. Ее лицо исказилось от боли, она качнулась, но продолжала шептать.
— Бабуль, ты чего?
— Сильна, стервятница, ох и сильна! — раздался голос Фаргуса.
Браслет стек с моей руки, и на пол упал уже хранитель собственной персоной. Бабушка тяжело дышала, но улыбалась.
— Есть еще порох в пороховницах…
— Фаргус… бабуля… — я переводила растерянный взгляд с родственницы на хранителя, в итоге, подхватив мохнатого, крепко обняла обоих.
— Я, на минуточку, Фаргус третий Великолепный! — важно пропищал хорек, стиснутый в крепких объятиях.
— Это когда ты успел великолепным стать?
— Всегда был. Просто кто-то слишком ослеплен гордыней, чтобы это заметить!
— Бабуля, а ты хочешь меховые варежки?
Мы рассмеялись и продолжили чаепитие уже втроем. Фаргус тоже лакомился — дневником моей мамы. Нашел его вкусным и, прости господи, улучшающим перистальтику. Мозговую.
Бабушка отпросилась отдыхать — от магии у нее разболелась голова, и мы остались в уютной компании баранок, варенья и чая. Кажется, настало время для серьезного разговора.
— Фаргус, почему…
— Потому что мы с тобой неразлучны! Я же говорил, где ты — там я. Неизменно. Даже, если дуешься. Даже, если придется расстаться с Ферджи.
— Эм… спасибо, конечно, но я не о том хотела спросить.
— Не ранен. Жив. Но без силы твоей бабули проснуться не смог бы. Странный у вас мир, — Фаргус обследовал кухню, шарахнулся от пискнувшей микроволновки, с опаской обошел шумевший холодильник и в итоге забрался ко мне на колени. — Куча шума из ничего и громоздкого хлама!