— Я обещал еще и себе обращаться с тобой как с леди.
— Да, но даже леди любят немного страсти. Немного… — она укусила его шею, а затем плоский сосок. Он сделал глубокий вдох. — Веселья.
— Я дал слово, — и как бы ни манило его удовольствие, он не нарушит его.
— И что же именно ты сказал?
— Что я не стану заниматься с тобой сексом, если мы не будем должным образом связаны.
— Так заяви права на меня, а затем возьми.
— Липучка! — он посмотрел на нее потрясено.
— Что? — она отказалась от невинного взгляда, но с другой стороны, кто бы этого не сделал, учитывая, что она скользнула еще дальше вниз по его телу и теперь стояла на коленях между его ног, одной рукой сжимая член.
— Ты не должна… ты не можешь… Ох черт, — а что еще можно сказать, когда женщина, которую ты хотел больше всего, обхватила губами головку твоего члена и начала сосать?
О, как она сосала и теребила его возбужденный член. Губами скользила по всей длине его стального шеста, лаская его, окутывая жидким теплом. Лео не мог не вцепиться пальцами в одеяло, стараясь не шевелить бедрами, чтобы не вонзиться в сладкую пещерку ее рта.
Но Мину не интересовал его впечатляющий контроль. Как и в любой другой момент с тех пор, как они встретились, она, казалось, полна решимости сломить его сопротивление. Чтобы привести туда, куда никто другой не приводил его, как эмоционально, так и физически.
Она глубоко заглотила член.
Глубоко. В горло. Его член.
Никто никогда не делал этого раньше, учитывая его довольно внушительный размер. Мина однако смогла, и сделала она это со смаком и самым великолепным выражением на лице. С трепетающими ресницам на фоне щек, с закрытыми глазами, она наслаждалась процессом. Ее губы были широко раскрыты вокруг члена, их совершенный розовый цвет резко контрастировал с ним. Щеки ввалились, когда она начала сосать. И ох уж эти звуки, которые она издавала. Сладкие звуки удовольствия. Тихое рычание удовольствия.
Сможет ли он сдержать рев, когда она доведет его до грани экстаза, а потом столкнет вниз?
Да. Забудьте о мужчине с железным контролем. Он выстрелил своим сливочным грузом в ее гостеприимный рот, и она приняла его. Она проглотила каждую унцию и не прекращала сосать, пока он хриплым голосом не взмолился:
— Черт возьми, Липучка, ты меня убьешь.
Дело в том, что он еще не мог умереть. Ни за что. Он должен отплатить ей тем же.
А как насчет обещания не предъявлять на нее права?
Он сдержит свое обещание. Его член не утонет в бархатистом жаре ее лона, но, черт возьми, его язык это сделает!
— На спину, — прозвучало как приказ? Чертовски прямолинейно получилось. Но сейчас он как никогда желал, чтобы она его послушалась.