Вопреки своему желанию, Мина наклонилась вперед, ее грудь соблазнительно покачивалась. Будь он проклят за то, что у него есть мораль и он дает обещания.
— Оргазмы от шоколада? — уточнила она.
Взрослый мужчина не должен содрогаться, услышав, как женщина произносит слово «оргазм». Да, но он не смог остановить дрожь, сотрясавшую его, особенно потому что мускус ее возбуждения, больше не погруженный в воду, наполнял воздух.
— Хорошие девочки могут получить все оргазмы, какие захотят, — эти слова он прорычал.
— Хорошая девочка? — она издала чрезвычайно коварный смешок. — О, Пупсик, я больше нравлюсь тебе, когда веду себя плохо.
С этими словами она откинулась назад и сменила позу. Не для того, чтобы скрыть свои достоинства или облегчить ему жизнь. Конечно, нет. Она точно знала, что делает, судя по ее озорной улыбке, когда сидела, скрестив ноги на одеяле, все еще совершенно голая.
Почему он сопротивляется? Он должен пойти туда и взять ее, как она того требовала. Разве ее желания не важнее любых глупых обещаний?
Перестань концентрироваться на ее обнаженных частях тела. Сосредоточься на чем-нибудь другом. Например, на обеде. Да. Если они поедят, то он не сможет испытывать вожделения, верно?
Он протянул ей льняную салфетку, и она положила ее себе на колени, скрыв одну часть тела, но оставив обнаженной свою великолепную грудь. Зная, что скрывается под крошечным лоскутком ткани, ему захотелось нырнуть за кремом.
Плохой котик.
Он сорвал крышку с контейнера с курицей и протянул мясо. Мина схватила кусок и вгрызлась в него.
Лео гордился своим железным самообладанием. Но лучше бы кто-нибудь предупредил его, что женщина может превратить его в лужицу, простонав: «Черт возьми, какая вкусная курица».
Решимость уважать ее обернулась для него пыткой. Каждый кусочек. Каждый стон. Каждый взгляд на розовый язычок, когда она облизывала губы.
Он со стоном повалился на спину.
Мина тут же оседлала его, что сделало его положение более затруднительным. По всем его планам, он должен был взять с собой одежду. Или, может быть, доспехи. Что заставило его думать, что он сможет выдержать утро и день наедине с ней? Почему он обещал не торопить события?
— Пупсик, — она пропела его имя, покусывая его подбородок. — Ох, Пупсик. Ты не сможешь спрятаться от меня. Почему ты так упорно борешься с этим? — Чтобы доказать свою точку зрения, она потерлась скользкой щелью о его возбужденный член.
— Липучка, нет, мы не можем, я обещал.
— Кому ты обещал? Моему отцу? О, пожалуйста. Он не имеет права решать, с кем мне заниматься сексом.