А-а…
— Ой, да я не в том смысле! Можно не в спальню, мне и кабинет подойдет для этого дела.
Граф осуждающе покачал головой, а Анахель теперь двумя средними пальцами нос чесала. Недовольна девочка. Да я сама своим языком недовольна.
— Разговор, ваша светлость.
— Сиятельство.
— Спасибо, Альберт. Разговор, ваше сиятельство. После чая. Идемте, девочки, после прогулки нужно обязательно согреться, чтобы не заболеть. Ты любишь печенье, Анахель?
— Анахель? — строго позвал граф. Девочка обернулась и погрустнела. — Помни мои слова. Помни кто ты и какая на тебе ответственность.
— Хорошо, папа.
От озорного ребенка, который ничем не отличается от земных ребятишек, не осталось и следа. Передо мной чеканила шаг изысканная фарфоровая куколка. Такая же прекрасная и такая же безжизненная.
8. Брачный договор
За чаем она жеманно держала фарфоровую чашечку с блюдцем, пила маленькими глотками, сидела на кончике дивана, держала спину, не поднимала взгляд и вообще почти ничего не говорила. Как можно перекладывать на плечи маленького ребенка, который только познает мир, который должен бегать, играть и веселиться, такую ответственность? Раскрытие магии, король, приемы, этикет… Разумеется, рамки и правила приличия должны быть, но не калечить же психику юного существа!
— Анахель.
Не выдержала. Отставила чашку и посмотрела на девочку. Доротея и Этьен решили пить чай на кухне — негоже с госпожами — потому у нашей беседы не было слушателей.
— Скажи, чего бы ты хотела, если бы не была баронессой де Трувэ?
— У меня нет возможности предаваться праздным мыслям, графиня. Мозг должен трудиться каждую свободную минуту. Отец говорит, что в теле человека нет ничего лишнего и, если не заставлять наши органы трудиться каждый час, каждую минуту, то они попросту отомрут.
Я прыснула чаем. Вот угораздило же отпить! Просто с мороза такая благодать горячего душистого чайка с медом хлебнуть!
Кажется, граф со знанием дела говорит и у него однозначно кое-что отмерло! Кое-что, чем он уже давно не пользовался. Если вы подумали о нижней части тела, то фу на вас, бесстыжих. Я о сердце говорю. Ну, и о нижней части тоже, чуть-чуть. Но больше все-таки о сердце.
— Как медик тебе говорю, твой отец ошибается.
— Мой отец тоже медик. Он создает новые формы жизни. А что создаете вы?
— Вообще-то, я помогаю убить новые формы жизни и избавить организм от следов их пребывания. Но суть не в этом. Анахель, чего ты на самом деле хочешь?
— Раскрыть свой дар, — без заминки ответила она, а я покачала головой.
— Этого хочет король. Твой отец и Бог знает, кто еще.