Мы с девочкой обеспокоенно переглянулись.
— Пап. Ты, наверное, уже наелся? — осторожно поинтересовалась Анахель.
Сами-то мы предусмотрительно только ароматвейн попивали.
— Ну что ты! — просипел граф не своим голосом. — Впервые в жизни моя дочь решила приготовить что-то для отца. Съем все. До последней крошки! — мстительно заявил Арман, глядя на меня таким взглядом, мол, если умрет, то это на моей совести будет.
— Да ладно тебе. Мы уже поняли, что ты — тертый калач. Зачем себя насиловать?
— Какое насилие, графиня? — Арман пережевал очередной пряник и с трудом сглотнул. — Делаю это с удовольствием!
Странный, конечно, способ извиниться перед дочерью, обычного «прости, я вел себя как мудак» было бы достаточно, но как показывает жизнь, некоторым слова даются куда сложнее поступков. А здесь и сейчас Арман действительно совершал поступок. Глупый, конечно, безрассудный, который наверняка закончится диареей, но поступок. И не было ничего в этот миг дороже, чем светящийся взгляд Анахель. В прямом смысле светящийся.
Я пихнула девочку в бок и указала на глаза, в которых плясали языки пламени. Она зажмурилась ненадолго и, пока отец в очередной раз чихал, усмирила свои магические силы. Мне очень хотелось рассказать Арману, но я не могла предать доверие Анахель.
— Папа, — наконец, взмолилась девочка. — Я ведь знаю, что пряники не удались. Это из первой партии — неудачной. Никто их есть не мог, а Жобер едва чувств не лишился, когда попробовал. Если бы ты слышал, какие слова он говорил!
— Какие? — разом подобрался Арман.
— Ничего запрещенного или обидного, — я осадила супруга и попросила слуг принести другие пряники. — Да сквозь чих мы и половины не разобрали.
Куда там! Разобрали все до последней буквы! Что интересно, ругался Жобер без акцента, а я обогатилась знаниями об извращенных сексуальных отношениях между местной флорой и фауной.
В общем, моя задумка с семейной прогулкой выстрелила. Когда первый раз увидела вместе отца и дочь, решила, что она явно приемная, а сейчас, наблюдая за их беседой, раскрепощенной, эмоциональной, искренней, ничуть не жалела, что попала в этот мир. Сколько пришлось пережить маленькой девочке, какие испытания выпали на долю Армана… мне ли судить о том, какие они стали? Мне ли обвинять их в чем-то? Нет. Взрослые — те же дети. У нас тоже есть чувства, нам тоже бывает больно и страшно, мы тоже совершаем ошибки и порой малодушны. Вот только в отличие от детей, многие из нас научились понимать причину своих страхов и бороться с ними, понимать свои эмоции и работать с ними. И сейчас я наблюдала за робкими попытками отца и дочери установить контакт.