М@рковная история (Рам) - страница 3

Мне не успеть!

Держа обожженной рукой трубку телефона, второй крашу глаз. Левой. Я не левша, чтобы вы понимали.

— Угу… Мам, всё! Я сейчас опоздаю, и меня будут позорно экзекуировать перед всем коллективом.

— Не употребляй жаргонных словечек, Катерина! Это несерьезно.

— Угу…

Еще немного «филинского» речитатива для мамы, и я с облегчением откладываю телефон в сторону.

И вот один мой глаз приобретает приличный выразительный вид.

Марковка понуро смотрит на пустую чашку для молока. Оранжевый хвост возмущенно торчит вверх.

— Мяу…

Все, что у меня было, я споила ему вечером.

И что делать? Мой холодильник пуст!

Если я сейчас побегу в магазин, то экзекуции не избежать точно. Но и оставить Марковку голодным на целый день — тоже не вариант.

Надо бежать! — решаюсь я самоотверженно.

И успеваю пробежать метра два. Спотыкаюсь о торчащий из пола гвоздь. С криком скачу на одной ноге, хватаясь за разбитый палец.

Я же знала, что он тут торчит! Знала!!

Из глаз от боли и обиды льются слезы.

— Чертов сосед!

Это все он виноват, конечно. Начиная с голодной Марковки, заканчивая тем, что я проспала.

Глаз нестерпимо щиплет, тру его свободной рукой, пытаясь избавиться от неприятного ощущения.

От этих утренних эквилибристических упражнений меня отрывает звонок в дверь. Прихрамывая, ковыляю к ней.

За дверью виновник всех моих неприятностей — Марк!

Растерянно на него взираю. Пришел насладиться эффектом?

Покусывает губы, явно сдерживая улыбку.

Сероглазый. Тоже немножко взъерошенный, но на филина не тянет. Максимум — на симпатичную сову.

— Доброе утро!

Издевается… — вздыхаю я.

Не сдержавшись, прыскает от смеха, тут же снова поджимая губы.

— Я — панда? — поднимаю вопросительно бровь, вспоминая, как терла тот глаз, который выразительный.

— Наполовину.

Вздыхаю в этот раз гораздо трагичнее.

— Я принес молоко, корм для котят, лоток…

— Да?!

И я почти готова его простить. Вот если бы он был «так себе», наверняка бы сразу простила. А он не «так себе», он — «вполне себе». А облажаться перед парнем «вполне себе» — это гораздо чувствительнее для моей психики, чем перед парнем «так себе».

Но дверь я все-таки распахиваю, приглашая его внутрь.

Забираю пакет из его рук, делаю шаг назад и натыкаюсь пяткой на мягкое возмущенное «Мяу!»

Ой!

Развернувшись, поднимаю Марковку с пола.

Он все-таки отец и имеет право на общение с ребенком, — благодушно решаю я.

Сзади раздается сдавленный смех со стоном.

Что в этот раз?

Ааа…

Медленно разворачиваюсь с невозмутимым лицом.

Ах, Катерина, Катерина!

Почему именно свинка? Ведь были там пижамки с милыми заячьими хвостиками, игривыми кошачьими, даже сексуальными тигриными. Слишком банально, да? Ты захотела свинку!