— Еще.
— То, что я делаю — безопасно. И я не связываюсь с криминальными людьми, опасными, беспредельными, нестабильными.
— Еще.
— То, что я делаю не бьет по твоему статусу.
— Еще…
— Ммм… — прислушиваюсь я к своим ощущениям. — Ты в курсе всех деталей, я не скрываю от тебя ни своих приключений, ни своих чувств, чтобы ты мог повлиять на происходящее, если вдруг сочтешь нужным.
— Еще…
— Играться — Софт, трахаться — Хард! — закатываю я глаза с улыбкой.
— Я поражен.
Делаю величественный поклон головой.
— А теперь о безопасности и общей стратегии… Ты устала?
— Часа два я еще в бою! Во что поиграем, Хищник?
— В психоаналитика.
— Ну, давай… — вздыхаю я. — Мазохист.
Глава 10 (Бонус 2 — Ассоциативное путешествие в подсознательное)
— Для начала, я хотел бы обозначить несколько тенденций, которые не классифицирую пока, как заболевания. Но считаю, что стоит работать над этим дальше.
— Замечательно. Я слушаю.
— Очень хотелось бы верить, что я сейчас пополню твой словарный запас, но верится в это слабо.
— Таки попробуй.
— В целом, налицо мозаичное расстройство личности, с цикличным обострением. Что симптомы, а что диагнозы — пока не ясно, но отметить можно следующие тенденции: аутизм, социопатия, деперсонализация и расщепление личности, автоматизмы, парафрения, культурная геттоизация, параноидальный психоз, сексуальные извращения пока опустим.
— Добавь игроманию и нарколепсию. Сексуальные ты опустил, но я бы не стала игнорировать эксгибиционизми и парафелию. Для общей клинической картины.
— Парафелия?
— Я возбуждаюсь от неестественных вещей, не связанных напрямую с сексом.
— Например?
— Опасность, азарт, сложные игровые ситуации… Много всякого.
— Эксбиционизм…
— Ну да…
— В какой форме он возник?
— Долгое время мама пыталась навязать мне стыд за обнаженность. Я не понимала почему обнаженное тело — это плохо или стыдно.
— Ты не испытывала стыд?
— Только уязвимость и множество эмоций окружающий. Очень разных. Мне было интересно. Мне казалось обнажение — это инструмент изучения окружающих. Мне и сейчас так кажется. Но в детстве, в какой-то момент маму взбесило мое нежелание перенять ее стыд, и меня начали лупить за то, что я не испытываю стеснение обнажаясь тогда, когда хочу. Внутренний конфликт реализовался в навязчивый кошмар. Меня преследовал сон, где я оказываюсь абсолютно раздетой среди толпы незнакомых людей. И я начинала испытывать ту эмоцию, что транслировала мама. Она мне не нравилась. Этот сон меня выматывал. И я решила его победить.
— Как?
— Я разделась и пошла на улицу.
— Что? Сколько тебе было?
— Шесть.