— Что, позвольте узнать, здесь происходит?
Полный негодования голос показался одновременно абсолютно чужим и очень знакомым. А еще — леденящим душу и пугающим. При этом он совершенно точно принадлежал императору. Почему-то подумалось, что его тон не сулит ни мне, ни напавшим на меня ничего хорошего. Я отвечать не решилась, а вот офицеры попробовали неуверенно оправдаться.
— Вы пьяны?! — перебил их жалкие потуги Рингард.
Похоже, нетвердое и нестройное «никак нет» и «самую малость» еще больше разозлило его величество.
— Разжалованы. Оба.
Все знаки отличия на мундирах и без того расхристанных офицеров вспыхнули голубоватым огнем, ярко осветив их перепуганные и вмиг побледневшие лица. Но ни один из мужчин не посмел даже шелохнуться. Впрочем, огоньки нанесли урон только их форменным одеждам, даже не опалив волос.
— Свободны, — сказал император подчиненным и, наконец, обратил свое внимание на меня, — а Вы…
Я скорее ощутила, чем увидела его презрительный взгляд.
— А Вы впредь будьте более избирательны в отношении мест для вечерних прогулок.
— Так это ведь Вы меня сюда позвали! — я была настолько возмущена, что даже бояться забыла.
— Я?! — отчего-то изумился император, а затем ехидно добавил: — Хотите сказать, что это Я предложил Вам прогуляться среди офицерских казарм?
— Вы записку прислали… — пролепетала я.
Куда только девалась вся моя уверенность? Я уже была готова согласиться, что и послание, и пажа с ним в придачу выдумала сама.
— С этого момента поподробнее, пожалуйста, — голос Рингарда чуть смягчился.
Вокруг закружили колдовские огоньки, освещая меня и нависшего надо мной императора. Он уже не злился, а лишь выжидательно всматривался в мое лицо своими черными глазищами. Не найдя повода слукавить, я рассказала ему все и о письмеце, и о плаще, и о паже, что так не вовремя (или наоборот?) куда-то подевался.
— И у Вас даже сомнения не закралось в подлинности записки? — внимательно выслушав, поинтересовался император.
Покраснев как маков цвет, я отрицательно покачала головой. Брови мужчины слегка дернулись вверх, и смотрел он на меня теперь изучающе и немного недоуменно. Я не выдержала этого взгляда и опустила глаза, уже привычно уставившись на императорскую грудь. На нем больше не было кителя, а только рубаха с закатанными по локти рукавами.
— Я же, кажется, пытался донести до Вас, насколько важна осмотрительность.
Он развернулся и направился в сторону, противоположную той, откуда пришла я. Мне не оставалось ничего иного, как засеменить следом, проклиная слишком длинные юбки.
— Вы думаете, это подстроила одна из девушек? — полюбопытствовала я.