— И что же привело вас к такому решению?
Ханна пожевала губу, будто ей предстояло говорить о чем-то малоприятном и она старательно подбирала слова.
— Понимаете, — со вздохом начала она, — в Огненной Империи девичью честь почитают как великую ценность и так же оберегают. Здесь чуть ли не единственное, чем на самом деле владеет женщина — это репутация. И если она запятнана, то не отмоет даже наказ императора. А потому и мне будет крайне сложно в этом мире, где я теперь едва ли не прокаженная.
— Что-то слабо верится, что все девицы этой страны такие постно-целомудренные, — скептически хмыкнула рыжуха. — Ужель тут садовники не гоняют целующиеся парочки от розовых кустов, а конюхи используют сеновал строго по назначению?
Мы с Ханой заулыбались, представляя скуку нетоптаных садов и уныние пустующих сенников.
— Да уж, — задумчиво протянула я, — вряд ли в Империи навсегда клеймят позором любую девушку, пойманную на чем-то неприличном по здешним меркам. Должен же быть способ восстановить честное имя.
— Есть один, — согласилась целительница, и ее глаза заискрились весельем.
— Ну и… — Гретта нетерпеливо требовала объяснения.
— Еспер предложил на мне жениться, — со смехом пояснила Ханна, — как порядочный человек.
— А что? — прыснула рыжая. — Это ж целый начальник стражи! Не правитель, конечно, но вполне приличная партия.
— У него даже конура своя имеется, — я поджала губы, чтобы не засмеяться.
— И усы…
— И пивной живот…
— И плешь на затылке…
Думаю, наш звонкий и совсем неуместный смех разнесся по всему этажу. Но веселье быстро сошло на нет. Мы опасались, что шум может привлечь слуг, а они обо всем доложат Озме.
— Что теперь? — спросила Гретта целительницу. — Ты просто соберешь свои пожитки — и на выход?
— Ближе к вечеру парни Мариаса отведут меня домой, — кивнула Ханна.
— Не обидно?
Травница ненадолго задумалась, будто прислушиваясь к себе, а затем неопределенно снизала плечиками:
— Не особо, — ответила она. — Я же никогда всерьез не рассчитывала стать императрицей. А сюда отправилась интереса ради.
— Тебя тоже заманили обещанием приключений, — понимающе усмехнулась я.
— Но ты ведь ничего с этого не получишь, — Гретта была просто-таки изумлена бескорыстностью травницы.
— Вообще-то Рингард предлагал мне какое-то «возмещение неудобств», но я отказалась. Неловко мне у него что-либо брать. Погостила — и ладно.
Рыжуха закатила глаза и показательно хлопнула себя ладонью по лбу. А я Ханну понимала — сама ничего б не взяла.
— Я бы и брошь вернула, — целительница хитро глянула на не в меру жадную подругу, — но еще в своем мире пожертвовала ее нищему у храма.