Утро перед расставанием оказалось таким напряженным, что воздух можно было резать ножом.
Ларс тоже не спал прошедшую ночь, его всегда выдавали потемневшие круги под глазами. Никто не решался на разговор. Звучали лишь необходимые фразы, чтобы рассчитаться из отеля, доехать до Зальцбурга, зарегистрироваться на рейс до Мюнхена, а потом на два разных — для Аны до Пальмы, для Ларса до Трондхяйма. Расставание в баварском аэропорту получилось скорым и официальным.
А потом Ана осталась одна, в ожидании посадки на самолет.
Она гнала от себя мысли, что через каких-то несколько часов Наследник Закатного дома пройдет по раскаленному красному песку равнины рядом с Беглянкой, чтобы вскоре скользнуть к королевскому дворцу, прихорашивающемуся к встрече с Рассветными.
Удивительно, думая о Красной Долине, Ана чувствовала холод, тогда как в этом морозном зимнем мире в ее кармане жгла руку бумажка с адресом и словом ТВАН. Ана отказывалась признавать, что во вчерашнем побеге от Ларса она тоже играла роль. Напоминала об огне, у которого хотелось согреться. Нашептывала поискать утешения у почти незнакомого человека.
То, что Ана не могла забыть парня из дождливой Голландии, опытная Гая объясняла длительным воздержанием из-за затянувшейся игры в соблазнение, которую они играли с Ларсом. Что просто настал момент, когда тело взрослой чувственной женщины заявило свои права. Разумная советчица Гая! С большим опытом отношений между мужчинами и женщинами. В ее устах все получалось так легко и просто… Утолить голод разбуженной плоти. Насытиться, пресытиться и потерять интерес…
Нельзя об этом думать. И соблазн стоит уничтожить. Разорвать на мелкие кусочки бумагу и выбросить в мусорку. Что Ана и сделала.
Но разве разорвешь в клочки адрес и номер телефона, электронную почту, оставшиеся несмываемыми линиями татуировки в памяти? Они пульсировали в голове рождественской иллюминацией.
Только желание тела. Никаких чувств. Никакой ответственности.
Если не спрашивать имени и избегать разговоров, у нее ведь получится украсть несколько часов чужого тепла? Она воровала всю жизнь, почему на этот раз не украсть драгоценный камень чужих чувств?
Соблазн оказался слишком велик, и не в силах ему сопротивляться, Ана поменяла билет, но не стала звонить или сообщать о приезде. Если судьбе не угодно, никого не будет дома. Глядя на неуютный, серый городок, раскидавший мелкие коробки домов вдоль беспокойного моря, Ана мечтала оказаться у закрытой двери и мечтала, чтобы она открылась.
На пороге стоял Тван с всклоченными волосами, как если бы он только проснулся или проделал долгий путь. И он был таким красивым!