Ана почти ничего не слышала, она шагала под жарким солнце Майорки, прижавшись к жаркому, мужскому телу, тая как мороженое от переполнявшего каждую клеточку тела счастья. То, как говорил с ней оседлавший стул полицейский, могло означать только одно — что частный детектив выполнил свою работу. А это значит…
Значит ли это, что он сам тоже находится сейчас где-то рядом или по дороге к больнице?
Ана посмотрела на дверь и представила, как та откроется. Вот сейчас. И в палату зайдет Бэй. Во что он будет одет? В строгий костюм или джинсы и куртку спортивного покроя?
Она, кажется, умирала от желания, чтобы дверь открылась, и умирала от одной мысли, что Бэй увидит ее в больничной одежде — такой всклокоченной, растерянной, жалкой. Преступницей…
— У нас слишком много к тебе вопросов, Ана.
Слышать это обращение из уст чужого человека было больно. Какой же беспечной, самоуверенной, безрассудной она была. Убежденной, что ускользнет раньше, чем возникнут проблемы. Не ускользнула. А Бэй не только сделал свою работу, но назвал даже это имя.
Что тогда он сделал с сережкой? Если снял, то скоро не останется и следа, что она когда-то была в его ухе. Как поступит с татуировками на спине?
И что Ана будет делать со шрамами, которые со временем покроют ее разрывавшееся на части сердце? Сердце у Скользящих может регенерировать?
Гордон говорил уже о Гашике, не упоминая камня Бога морей. Говорил о сапфировом ожерелье. Назвал несколько дорогих камней и удачных ограблений. А Ана вспомнила, что кольцо с Майорки еще лежало в бардачке мотоцикла.
— Кража ребенка с попыткой вымогательства денег. Это серьезная статья. Серьезные сроки.
Когда звучали эти слова, Ана определилась.
Нет, ей не хотелось, чтобы в палату зашел детектив Ван Дорн. Глупо она попалась. Мечтала остаться у него в памяти Аной, подарившей целый остров, а получится Аной с амнезией и с темными кругами под опухшими от непролитых слез глазами.
Прерывая ее мысли, за окном раздался крик сараны, для слуха обычного жителя Земли он ничем не выделявшийся среди множества птичьих голосов. Но сараны жили совсем в другом мире, и их крик был сигналом связи в троице Ларса. Прозвучавшим как нельзя кстати. Ане требовалось доиграть роль безмолвной слушательницы, пока Гордону не надоест его монолог. И дождаться ужина, потому что Ларс предпочитает время, когда кругом много людей, но они слишком заняты, чтобы внимательно смотреть по сторонам.
* * *
Наследник появился сразу после санитарки, оставившей поднос с едой. Он молча помог Ане освободиться от капельниц, проводов, которые еще были прикреплены к груди и животу, снял с себя один из свитеров и, как только девушка его надела, тут же схватил ее за руку, распахнул ударом окно и выскользнул к лесу. Ана бежала за Наследником, как кукла из кукольного театра, на затекших от долгого лежания ногах. Недалеко от проезжей части ждал Мирн с двумя мотоциклами. Как только руки Скользящих коснутся зажигания, их никто больше не сможет поймать. Услышав рев моторов, Ана привычно села за спину Ларса, крепко обняла его и заплакала, уткнувшись в кожаную куртку. Кожа не впитывала слез, они текли вниз, вымочили ей все лицо, свитер и больничную футболку под свитером, отвороты куртки. Когда закончились слезы, Ана стала подставлять щеки ветру, и сжимала, сжимала руки, чувствуя жгуты мышц тела Наследника.