— Хорошо, я попробую. Но помоги мне снова поверить в тебя. Объясняться можно не только словами.
Сердце стучало от необъяснимого страха и волнения, но Ана встала на цыпочки и коснулась губами подбородка Ларса, а когда он не оттолкнул ее, потянула его к себе, поцеловала напряженный лоб, скользнула по щекам, дотронулась до губ, выдохнув горячее:
— Не оставляй меня сейчас.
Она чувствовала борьбу Наследника с самим собой и старалась не искать определение тому, что творит. Да, она предлагала себя. Настойчиво и бесстыдно. Но ей нужна была его близость, чтобы поверить, что за железными стенами прячется тот же мужчина, о поцелуе которого она мечтала долгие годы. Ей требовалось снова поверить в тепло его чувств и жар его страсти, чтобы растопить холодные невидимые стены, отделившие их друг от друга. Страх и обида оказаться только любовницей для Ларса отступили перед страхом, что если что-то не изменится между ними сейчас, они будут только удаляться, теряя то, что связывало раньше. Ана чувствовала легкое жжение или покалывание на губах, на руках, на участках кожи, соприкасавшихся с мужским телом. Может, так льется из нее переполнявшее ее отчаяние? Ну же, Железный Пес! Что делают с тобой эти стены? Или груз скрываемых от всех проблем? Может, Ларс не может простить ей другого мужчину, укравшего то, что он по праву считал своим?
Не думать. Не давать волю сомнениям.
Есть трещины, которые невозможно склеить, но нужно хотя бы попытаться, пока они не стали пропастью. В этот момент Ане было все равно, какой ценой.
Мгновение или вечность спустя прикосновения Ларса стали более настойчивыми. И дрожь неуверенности Аны сменилась совсем иной дрожью — ожидания, возбуждения. До боли в груди и животе, до слабости в коленях.
С Ларсом всегда было так. Или холод альпийских вершин, или лава извергающегося вулкана.
Ноги ослабли так, что Ана цеплялась за плечи и шею мужчины, чтобы не упасть. Его долгожданный ответ напомнил прорвавшуюся плотину, бетонные стены которой не выдержали напора воды, и поток слишком долго сдерживаемых чувств накрыл обоих с головой, лишая берегов и твердого дна.
Но, как и в прошлый раз, ему не суждено было продлиться, вылившись в такую желанную и необходимую близость.
Когда руки Ларса уже касались ее груди — была распахнута рубашка, спущено с плеч свободное платье, стук женского сердца отдавался в мужских ладонях, словно в них билась беспокойная горячая птичка — чужой звук ворвался холодным ветром.
Покашливание, удары по стене, снова покашливание, пока их не заглушил голос Наследника, похожий на рычание разъяренного пса.