Чем дольше смотрела на него девушка, тем больше, к своему ужасу, ему симпатизировала. Разве может враг располагать к себе? Из-за таких, как он или торговец Самшит, из-за миллионов жадных до власти, денег и ресурсов ликерийцев страдают сотни миллиардов ни в чем не повинных людей, чей грех состоит лишь в том, что им не посчастливилось родиться в тех мирах, на которые нацелились захватчики.
И все же… Все же незнакомец был хорош! И смотрел он на Диану как-то по-доброму, да и она не могла оторвать от него глаз. Широкие плечи, мощная грудь, видневшаяся в глубоком вырезе туники, крупные руки, мускулистые бедра… Девушка задышала чуть чаще. А волосы саорга, такие густые, спускающиеся ниже плеч, теплого, темно-медового оттенка, в них хотелось зарыться пальцами и проверить, настолько ли они мягкие, какими кажутся?
Идиллию нарушил торговец, по-прежнему склоненный до земли перед саоргом. Он с силой дернул за ошейник, прошептав:
— Поклонись, дура!
Диана пошатнулась и обязательно упала бы, не подхвати ее незнакомец. Придерживая девушку за талию, он протянул руку и… Диана, так привыкшая к упрекам и побоям за последнюю неделю, проведенную в доме ликерийца, зажмурилась, ожидая удара. Она ждала и ждала, но мужчина лишь нежно коснулся ее щеки и бережно убрал с лица непослушную прядь волос. Удивленно распахнув глаза, девушка успела заметить в глазах саорга замешательство, которое сменилось искренним недовольством, словно Ди его огорчила или разочаровала.
Пришел в себя и хозяин Самшит. Подскочив, он стал настойчиво перетягивать девушку к себе, но саорг не выпускал ее. Диана, столько пережившая за этот еще не окончившийся день, вообще потерялась в реальности. Ей хотелось лишь вырваться из рук мужчин и бежать в ненавистную лавку, ведь там остался Денни. Ликерийцы, саорги могут катиться в самые черные из всех дыр, созданных богами, смысл ее жизни — брат, лишь для него бьется ее сердце.
Девушка даже не понимала, о чем говорят мужчины, она просто стояла и ждала удобного момента, пока… Пока не услышала:
— Как твое имя, женщина?
Голос у саорга был насыщенный, глубокий. Ликерийца нигде не было, остались лишь они вдвоем. Даже толпа зевак рассосалась. Мимо проходили люди, спеша по своим делам, и никто больше не обращал на них внимания. Лишь изредка кто-нибудь кидал настороженный взгляд на саорга.
Он по-прежнему обнимал ее, и это раздражало. Точнее, раздражало не это, а то, что рядом с ним Диана чувствовала себя защищенной, словно все проблемы отступали на задний план. И ответить ему хотелось. Да что ответить, ей хотелось рассказать ему все, пожаловаться, посетовать, поделиться. Секундное помутнение прошло, и девушка разозлилась на себя.