— Мне в голову кидают топор, а я должен не обнажать своего оружия?
— Уверен, Крайт Ракатанга не имел в намерениях таким образом угрожать Вам. Я прав, раджа?
Крайт игнорируя его смотрит только на меня.
— Княжич Ладимир, — учтиво склоняет он голову. — Если бы мой бросок был нацелен в Вас, Вы бы были уже мертвы. Топор летел в мишень.
Разворачиваюсь. Край топора воткнут в самый центр мишени.
Согару отходит от нас.
— Моя рука тверда, я не промахиваюсь.
— Я заметил, — оскаливаюсь я.
— Княжич Лесов хочет меня в чем-то упрекнуть?
— Вы убили моего родича, раджа.
— Я отстоял честь вашей сестры. Сначала жизнь, потом честь.
— Да. В этом я Вам обязан, — почтительно киваю. — Ор просит прощения за случай на дороге. Мы поняли неверно Ваши намерения.
— Оставим этот случай. Он — дар Мер-Гура, его знак.
— Какой знак?
— Леля Ор станет моим Солнцем. Одним из двух.
— Нет… — качаю я головой. — Это невозможно! Откажитесь от этой мысли, раджа.
— Почему?
— Вы убили на ее глазах родича. Леля очень впечатлительна… Она Вас не простит.
— Убил… — беззлобно усмехается Крайт. — А что бы сделали вы, княжичи Ора, если бы я не оказался поспешнее?
Что-что… Высек бы этого дурня!
— Он бы жив остался. Наказан, но жив.
— Он и остался. Я проткнул ему гортань, не повредив кровяные каналы. Он не будет говорить, но жить будет. Если не умрет от нарывания раны, конечно. Но я имел полное право убить его. Он коснулся моего Солнца. Он сделал это насильно. Прилюдно. Он заслуживал смерти. И это должны были воплотить вы, княжичи Ора. Но Ор, по все видимости, мягкая лока. Я этого не знал. Но я не стал наносить ему смертельной раны именно потому, что и счел моё Солнце слишком впечатлительной. Она и так была напугана в дороге этой крылатой тварью.
Слав выжил?… — замираю я. Разве такое возможно после такого ранения?…
— Ракатанга хочет верить, что ссора с Ором, которой он не начинал, завершена.
— Завершена. Ор благодарен за защиту его наследниц.
— Хорошо. Потому что Ракатанга заберет своё Солнце и не хочет делать это силой.
Нет, в какое мгновение «Солнце», вдруг стало твоим Ракатанга?! Я конечно понимаю, что не вмешайся ты на дороге…
И только я выискиваю слова для того, чтобы остудить слишком разгоряченного в своих намерениях раджу, как он уже отворачивается, стягивая с подставки какую-то древесную трубку.
— Что это? — крутит ее в пальцах.
— Это укун для метания отравленных игл.
— Куруман… — поправляет меня вдруг появившаяся словно из-под земли та сама демоница из Ким-Цы.
Ее черные как ночь глаза смотрят на меня с легким вызовом.
— Укун, — прищуриваюсь я.