Дальнейшее описание эпизодов увлекательной и удачной охоты уважаемого мемуариста и его друзей, нам, пожалуй, можно оставить за скобками. Гораздо интереснее то, что было скрыто между строк, о чем сам «четырехглазый Тедди» предпочел умолчать.
Ведь кроме проводников-трапперов и его давних «друзей по увлечению» — страстных охотников Стюарта и Лемберта, остальные четверо упомянутых Рузвельтом спутников были профессиональными политиками и государственными деятелями САСШ, причем двое из них — Тафт и Харт, только что вернулись из Парижа, где выполняли некое, весьма деликатное поручение хозяина Белого дома.
Сенатор-республиканец Томас Брекет Рид был спикером Палаты представителей — нижней палаты американского парламента — во время президентства Кливленда и в первые годы пребывания в Белом доме Мак-Кинли. Генри Кэбот Лодж — сенатором и одним из признанных лидеров Республиканской партии последнего десятилетия. Оба они, как и Харт с Тафтом, были давними друзьями и единомышленниками Рузвельта.
Именно эти четверо, вместе с находившимся в тот момент в Европе на лечении, серьезно заболевшим госсекретарем Джоном Милтоном Хэем, составляли неформальный внешнеполитический штаб «президента-кавалериста». Человека, совершенно искренне уверенного в том, что наступает время, когда не британский премьер, а американский президент будет волен диктовать законы бытия всему человечеству, дабы привести одряхлевший и нерациональный Мир к торжеству гармонии силы и справедливости «по-американски». И в этом его, Теодора Рузвельта, историческая миссия…
Костры весело потрескивали, жареная медвежатина наполняла воздух дивным для охотничьих ноздрей ароматом, за палатками благодушно рычали и сонно переругивались насытившиеся псы, о чем-то своем балагурили и смеялись удачливые охотники. Спрятав в карман любимой куртки с меховым подбоем знаменитое на весь мир пенсне, президент Североамериканских Соединенных Штатов с наслаждением вгрызался в очередной кусок еще дымящегося мяса так, что желваки ходили у скул…
— И все-таки, согласитесь, друзья: райское наслаждение? Особенно, если вспомнить, как трудно оно нам далось.
— Да, Тэдди, зверек нам попался не рбкого десятка. Честно скажу, боялся, как бы у тебя рука не дрогнула. Второй подряд президент, не доживший до конца своего срока, — это был бы уже перебор, — сдувая пену с деревянной кружки, наполненной густым анкоровским «Либерти», согласился с президентом военный министр, — А псов жалко.
— Угу. Том, дружище, не грусти. Сражались они оба славно и умерли быстро. А про выстрел… Честно говоря, пугаться было некогда, больше нужно было думать о том, как не испортить шкуру. А так… да, ситуация была категорическая. Или я его, или он меня.