В итоге принес каких-то сушеных яблок, орехов и сухарей. Реально, белка в бухгалтерии завелась. Пить пришлось из кружек, так как рюмок здесь отродясь не водилось.
- Ну, за окончание твоей эпопеи! – Выдвинул тост Толик и мы намахнули по первой… кружке. – Слушай, а ты ж теперь Таньку замуж брать будешь? – Внезапно снизошло на него.
Я задумался.
- Не знаю. – Выдохнул. – Понимаешь, я ведь только-только от Линки избавился. Из кабалы этой вылез. И жениться не очень-то хочется. С другой стороны, Таня… она же совсем другая. Она тихая, домашняя, уютная. С ней по-другому не получится, кроме как семью создавать. Так что да, скорее всего, женюсь. Если она за меня, психа такого, пойдет. – Признался сам себе. И от этого осознания в груди разлилось теплое чувство…, ощущение, что больше не один. Нет, у меня Дениска никуда не делся, но вот не хватало именно женщины. Своей собственной. Линку я такой никогда не считал, да и не было у нас ничего кроме того единственного раза, в результате которого Денька и появился. Да, когда эта стерва сбежала, я ходил к профессионалкам стресс снимать…. Но вот отношений, таких, как сейчас с Таней у меня не было. Я недалеко ушел от нее в этом плане.
Надрались мы с Толяном знатно, приговорив обе бутылки почти на голодный желудок. Анжелкины сухари за еду я не считал. Когда вышли из конторы, с трудом закрыв ее на ключ, встал вопрос о том, как попасть домой, который находился в полукилометре отсюда. За руль мы оба сесть не рискнули.
- Пешком дойдем. – Икнул Толян над моим ухом и целенаправленно пошагал по намеченному маршруту.
Землю подморозило, и идти было легко. На небе была почти полная луна, так что еще и светло было. Я жадно и радостно вдыхал холодный воздух, пытаясь надышаться им. Толик рядом тяжело сопел, стараясь идти прямо, и изредка ворчал.
- Нет, ну зачем я ее на работу взял, если у нее даже пожрать в кабинете нечего? – И. – Тебе то хорошо, у тебя Танька наготовила….
Знал бы он, как мне хорошо, а при мысли о Тане, у меня даже ладони зачесались, так хотелось ее к себе прижать.
Так как Толик был чуть «веселее» меня, то я проследил за тем, чтобы он зашел домой, и лишь потом пошел к себе. Аккуратно открыл дверь, ввалился, едва не снеся вешалку у входа. Забалансировав тело, уперся одной рукой в стену и принялся стаскивать с себя куртку. Не сразу понял, что прижатая к стене рука не очень-то этому способствует. Плюнув на это дело, оставил ее болтаться на локте и нагнулся, снимая ботинки. С горем пополам снял и аккуратно поставил на место. Хмыкнул. Тетя Саша говорила, что степень моего опьянения можно определять по параллельности поставленной мной обуви. Чем я пьянее – тем обувь прямее стоит.