Из курса школьной истории я хорошо знала значение слова революция. Достаточно хорошо, чтобы удивиться тому спокойствию и безразличию, с каким об этом говорит правитель целой империи.
— И вам нет до этого никакого дела? — вскинула я брови, не зная, удивляться мне или всё же не стоит.
Ну, в конце концов, Андор Ракердон правит государствами уже очень давно, ему явно лучше знать.
— Почему же? — его улыбка стала просто запредельной, — Мне безумно интересно узнать, чем всё закончится на этот раз.
«На этот раз» заметно резануло слух.
— Так значит, были революции и до этого? — верно поняла я.
— Ата-та, — весело поцокал языком мужчина, погрозив мне указательным пальцем руки, в которой держал свой бокал, — были попытки революций.
И, если я правильно поняла, революций не было, потому что лорд Ракердон пресекал все их попытки. Наверно, он именно по этой причине держится так уверенно. Но… по себе знаю, уверенность почти всегда ведёт к неудачам.
Вспомните, стоит вам уверовать в собственную силу, например, в то, что вы знаете материал по контрольной работе по высшей математике, и с уверенностью в восемьдесят пять процентов вы эту контрольную завалите. Не самый удачный пример для грядущей революции, зато самый понятный.
— И вы ничего не будете делать? — как бы с намёком спросила я, выразительно на императора посмотрев.
А в ответ получила хитрющую улыбку. Вот с этой улыбкой на губах Андор поднёс к губам бокал и сделал небольшой глоток.
То есть делать кое-кто всё же что-то будет, но меня в подробности посвящать не планируется. Я бы и не расстроилась, честное слово, если бы дело не касалось моего отца. Если виновен он, есть неплохой шанс, что во всё это окажется втянута и мама. А если втянут маму, то я не смогу стоять в стороне.
— Расскажи, почему мне не нравится выражение твоего очаровательного личика, — очень вежливо попросил император.
Настал мой черёд хитро ему улыбаться, хоть мне вовсе и не было смешно. Мужчина понимающе, пусть и неодобрительно, кивнул, принимая мой ответ, и заговорил сам:
— Если ты что-то знаешь, то лучше мне об этом рассказать.
— Угрожаете? — вскинула я брови, чувствуя зарождающееся в области солнечного сплетения лёгкое напряжение.
— Предупреждаю.
Вроде и говорил он всё так же спокойно, и улыбался так же непринужденно, но что-то в атмосфере вокруг нас неуловимо изменилось. Появился лёгкий звон предупреждающих колокольчиков. Такой тревожный, пускающий мурашки вдоль позвоночника.
— Давай не будем ругаться, — миролюбиво предложил лорд Ракердон, — с кем угодно, только не с тобой.