— Вы прелестны, прекрасное создание, — волнующим что-то внутри голосом произнёс он, проникновенно заглянул в глаза поражённой девушки, галантно поклонился и молча удалился, оставляя нас, букет цветов и царящее в кухне потрясение.
— Мне кажется, нужно начать к этому привыкать, — решил Йен, делая глоток из своей кружки.
— Жду не дождусь, когда цветы начнут приносить тебе, — хмыкнул Бреск, тоже возвращающийся к подобию обеда.
— Не раньше, чем их начнёшь получать ты, — парировал парень.
Переглянулись, фыркнули и одновременно посмотрели на Фрэю, которая так и сидела, большими глазами глядя на выход из кухни. На её щеках расцвёл румянец, на губах играла мечтательная полуулыбка…
— Нам ещё копать, — мстительно напомнил зоолог.
Дёрнувшись, доктор Арли тут же растеряла всю свою радость и мечтательность, скривилась и недовольно посмотрела на коллегу. Мы все тут кривились и на него смотрели, но парня всё ещё не интересовало чужое мнение, так что…
— Чур посуду мою я, — решила я торопливо.
Мне это не нравится, нет, просто это — дополнительные пять минут освобождения от крайне неприятной работы.
Учёные скривились повторно, но спорить не стали.
***
Вечером мы забили на ужин. Вот просто взяли и забили. Но в кухню всё равно сходил каждый — осушить несколько стаканов холодной воды. Не знаю, как остальные её пили, но лично меня после неё мутило ещё добрые полчаса. Она была какой-то… не знаю, странной. Пахла не так, и на вкус была странная, с чем-то таким металлическим и одновременно травяным. Ужасный вкус, просто отвратительный.
Меня замутило с такой силой, что я была уверена: точно вырвет. Поэтому, пережидая приступы тошноты, я просто сидела в тёмной гостиной, с ногами забравшись на диван, закрыв глаза и прислонившись виском к мягкой спинке. Старалась вообще не шевелиться, и дышала осторожно-осторожно…
И не сразу осознала, что в дом кто-то вошёл. Я слышала, как открывается дверь, и слышала тяжёлые шаги, но не предала этому никакого значения.
Очнулась, только когда совсем рядом прозвучало слегка обеспокоенное:
— Вам плохо?
Не было сил даже пытаться понять, кто именно это спрашивает. Приоткрыв сухие губы, выдохнула едва слышное:
— Да-а-а…
Но даже не подумала ни шевелиться, ни открывать глаза, ни делать ещё что-либо. Просто сидела и ждала, когда мне станет легче.
— А я вам тут… зубную щётку и вязаное одеяло принёс. В лавке сказали, что оно очень тёплое.
И я запоздало поняла — Рхарг. В смысле, пришёл Рхарг, потому что я только ему утром говорила про щётку и одеяло.
На душе так тепло и приятно стало от того, что обо мне заботятся, пусть и вот таким вот образом… Просто мне последний раз что-то покупала мама, а кроме неё и папы никто обо мне и не заботился. Некому было. А тут…