— Как Сет.
Бонни наморщила нос.
— Даже не знаю, можно ли назвать его красноречивым.
— Но он умеет делать комплименты и льстить.
— На свой лад. Впрочем, как и ты.
Ей было интересно, осознавал ли Эйнштейн, как по-человечески выглядел с этими удивленно выгнутыми бровями.
— Я? Мне кажется, ты ошибаешься. Я последний человек, которого можно обвинить во флирте.
— И это заявил мужчина, который постоянно приносит мне всякие вкусности. Который изготовил мне цветок из металлических обрезков и оставил тот на подушке. Который отказался от своей постели и уединения. Который пытается скрыть свою притяжение, хотя это очевидно.
— Я…
— Который восхитительно заикается всякий раз, когда испытывает неловкость, — Бонни рассмеялась, когда он замолчал. — Я уверена, что нравлюсь тебе, Эйнштейн.
— Конечно, нравишься. Мне нравятся все собратья киборги.
— Я имею в виду то, как мальчику нравится девочка, — чтобы доказать свою точку зрения, она обхватила ладонью выпуклость на его брюках, которая оказалась довольно внушительной.
Он резко вдохнул.
— Это обычная нормальная биологическая реакция на привлекательного представителя противоположного пола…
Глупый мужчина, Эйнштейн до сих пытался отрицать происходящее. Бонни знала только один способ заставить его замолчать или, по крайней мере, поджарить некоторые его схемы.
— Тебе никто никогда не говорил, что ты слишком часто анализируешь? Проанализируй-ка это, — она припала с поцелуем к его устам, пробуя на вкус губы, о которых мечтала с самого пробуждения. Это оказалось даже лучше, чем она могла себе представить. Жар, желание и возбуждение восстали в бурном порыве, оживляя все ее нервные окончания, хотя Бонни не ожидала, что когда-нибудь вновь испытает подобное.
Под чувственным натиском ее рта Эйнштейн приоткрыл губы, чем Бонни сразу воспользовалась в полной мере, толкнувшись языком внутрь и приласкав кончики его зубов. Эйнштейн неуверенно дотронулся языком до ее. Когда Бонни застонала, он осмелел, опустив руки с неуверенного места на ее талии к ягодицам, стиснув их и привлекая девушку к своему телу, толкаясь эрекцией в ее живот.
Она впилась пальцами в его плечи, приподнявшись на цыпочки, так как желала и нуждалась в том, чтобы он был ближе. Желала большего. Желала…
— Так держать, Эйнштейн! — крик и свист раздались с другого конца коридора, из-за чего Эйнштейн оттолкнул ее и попятился. Его глаза горели, губы распухли, а сам мужчина выглядел восхитительно растрепанным, пока смотрел на нее с возбуждением и паникой.
— Прости.
— За что? Это я поцеловала тебя.
— Мне не следовало так грубо обращаться с тобой на людях.