— Так, — снова повторила я, подталкивая продолжить утро откровений.
— Я ревновал тебя, злился неуместным чувствам, коим не должно вспыхнуть так скоро, винил блудливую ведьминскую натуру и силу, что окружает новорожденную ворожею и думал о тебе хуже, чем есть на самом деле. Я знаю, что ты злишься на меня и надеюсь моё откровенное признание смягчит приговор, ты простишь меня, дашь шанс мне и нашим отношениям?
Спо-кой-стви-е. Только спокойствие. Выдох. Вдох.
— Я не злюсь. Я в растерянности, — ответила я. После всех откровений тёмного желание оправдываться отсутствовало как данность. Интересно, а любовью он со мной занимался тоже во благо отчизне и ускорению расследования для? — Я благодарна тебе за откровенность, позволь и мне поделиться некоторыми наблюдениями? Возможно, не со мной и не сейчас, но тебе пора начать вновь доверять людям, то, что произошло с тобой настоящая мерзость, но и ты повел себя со мной немногим лучше. Мне нужно всё обдумать, — и когда инквизитор собрался было что-то сказать я прервала его, рубанув ладонью воздух, — не торопи.
Слава небу ехать осталось всего ничего, это стало ясно сразу как Витторо свернул на подъездную аллею к небольшому особнячку, что виднелся в конце дороги, и продолжать неприятную беседу нам не пришлось. В голове был сумбур, и, по правде говоря, чувствовала я себя так, будто гуляя босяком по прогретой ласковым летним солнышком изумрудной травке наступила в коровью лепеху. Брезгливость пополам с сожалением, что свернула именно вот сюда.
Мужчины на всякий случай проверили дом, хотя охранки не были повреждены, а контур нарушен, проводив и удостоверившись, что мы в безопасности отправились обратно в управление.
— Ты будешь чай или кофе? — спросила меня гостеприимная девушка. Не дожидаясь ответа, она щелкнула выключателем на чайнике и поставила турку на плиту.
Её кухня была небольшой и очень уютной, было явно, что здесь Франи с удовольствием проводит много времени, и у меня сложилось чёткое ощущение, что вот оно горячее сердце этого дома.
— Спасибо, чай. Кофе мне сейчас противопоказан, я и без дополнительных стимулов бодра и весела, — не удержавшись съязвила я. Брюнетка понимающе хмыкнула, пробормотав по-итальянски что-то вроде «все мужчины идиоты» и поставила предо мной вазочку с сахарным печеньем и засахаренными сухофруктами. Я выбрала оранжевый язычок манго и надкусила сладость.
— Поговорим, — не спрашивала, а утверждала Франческа, подавая мне большую чашку ароматного чая, — думаю вопросов у тебя накопилось не мало.
— Спасибо, — вновь поблагодарила я. — И есть такие, о которых говорить с мужчиной как-то не комильфо.