Лис забавно водил носом принюхиваясь к посторонним, по его мнению, запахам и стриг ушами, полностью отдавшись звериным инстинктам в ожидании опасности. У вороньего глаза он замер, и обходя его по кругу долго и тщательно, с небывалым остервенением, нюхал куст, что я не удержалась и ляпнула:
— Ты еще лапу на него подними.
На что рыжий безобразник ехидно фыркнул, ощерился и таки осквернил ни в чем неповинное растение. Я беззлобно рассмеялась, пусть спустит пар, перенервничал, я же выдохнула с небывалым облегчением лишь тогда, когда переступила порог родового особняка.
Положа руку на сердце, пока за моей спиной не полыхнул контур, на защиту которого я рассчитывала, меня не покидало тяжелое предчувствие возможной беды, а бесконечные стенания Фени для которого выражение «лучше перебдеть, чем недобдеть» было жизнеутверждающим лозунгом, не добавляли мне уверенности в удачном исходе этой вылазки. Я пообещала себе, что запихну свою гордость куда подальше и в следующий раз непременно попрошу о помощи.
Дом встретил нас радостным гулом, в огромной прихожей приветственно зажглись все лампы и светильники, заливая холл теплым, золотистым светом. Поудобней перехватив свою сумку, я отправилась на кухню, мне нестерпимо хотелось крепкого чая, как всегда, на стресс мой организм отреагировал непреодолимой сонливостью.
Госы я сдавала, вылакав пятерной эспрессо, а как только заветное «отлично» было озвучено экзаменационной комиссией — отправилась, ни как все мои одногруппники — отмечать, а с трудом добравшись до дома, спать. И кстати проспала я почти двое суток, пока обеспокоенная мама не разбудила меня, желая удостовериться, что я всё еще дышу.
Так что то, что сонливость у меня появилась только после бессонной ночи откровений с мамой и раннего подъема удивило меня бескрайне.
Кухня была оснащена навороченной плитой и вытяжкой, огромный, двухкамерный холодильник был спрятан в резной дубовый шкаф и выглядел способным хранить пищу для двух десятков членов семьи, мраморная столешница натертая до блеска и фурнитура из латуни выглядели солидно, но во всей этой нормальности мне виделась какая-то неправильность. А где открытый, закопченный огнем, очаг? Где засушенные сухоцветы и мумифицированные тушки редких животных? Где баночки с глазами тритонов и лапками пауков?
Из противоречивого любопытства я открыла и бегло осмотрела несколько ящиков, но разочарованно захлопнула, так и не обнаружив чего-нибудь такого эдакого.
— Ладно, — сказала я вслух, пристально наблюдающему за мной Фене. Он был молчалив и задумчив, а пытать его что не так, я не стала, захочет — сам расскажет, — хватит заниматься ерундой.