— Сначала — некоторые разъяснения, — сказал я. — Лично для меня.
— А вы, простите за недоверие, полномочны?.. Ну, получать разъяснения?
— О да. Сейчас убедитесь. Софья Романовна, вы позволите? — Я показал на туалетный столик перед большим и красивым овальным зеркалом. — Мне требуется карандаш и бумага. Соорудить верительные грамоты.
— Да бога ради…— сказала она. — Что угодно. Арест, смотри, как превосходно сложен мальчик. А ты утверждал, что человечество вырождается. Это же Адонис!
— Скорее Эрот, — хохотнул Кракен.
Он был отчасти прав. Карельская береза двери оказала ожидаемый и весьма стойкий (прошу прощения!) эффект. Впрочем, я был к этому заранее готов, а потому — невозмутим. Во всяком случае, внешне. Кроме того, бумажная салфетка, с которой мне пришлось иметь дело, была чересчур рыхлой, изображаемые символы — сверх меры заковыристы, а подводочный карандаш, предназначенный для нужной женской кожи век, — излишне мягок. Даже при том, что я сравнительно неплохо рисую, требовалась полная концентрация.
Наконец я закончил свой труд.
— Думаю, достаточно.
— Ага, — серьезно сказал Кракен, разглядев мои каракули. — Я подозревал, что вам беспременно захочется вскрыть футляр. Только не был уверен, что на это хватит времени.
— Я его разбил. Благо там было обо что… а я в некоторых случаях могу быть очень силен.
— Не сомневаюсь. Насчет ряда случаев я ни мгновения не сомневаюсь…— Он показал глазами, какой случай имеет в виду, и вновь хохотнул.
Скотина.
— Память у вас, разумеется, профессиональная. То, что манускрипт — это своеобразный словарь, с помощью которого можно осуществить перевод с давно умершего языка на один из более-менее известных, я вам, кажется, зачем-то сказал. И вы, видимо, решили, что владение древними знаниями превратит вас в значительную фигуру.
— По крайней мере в ваших глазах.
— По крайней мере в моих глазах… Странная логика. Если я уничтожаю нежелательный к прочтению документ, что помешает мне уничтожить знающего о его содержании человека? Так ведь? Ну да ладно… Вы, кстати, поняли, на чьей коже был выполнен текст?
— По-видимому, ламии.
— Совершенно верно. В те времена, когда создавался манускрипт, эти гадкие твари не были столь самостоятельны, как теперь. Собственно, их для того и вывели. Остроумный эксперимент помешанного гения. Доверить сохранение памяти об угасающей цивилизации тому, что более или менее нетленно. Не камню, не металлу, а великолепно приспособленному к изменениям окружающей среды искусственному существу. Взаимное расположение чешуек, их форма и окрас…