— Скажи, что клянешься.
— Ну, типа того, — начал он вилять, но внезапно посерьезнел. — Ладно. Клянусь.
Через минуту мы садились в такси. Жерар, стоило открыть дверцу, почему-то стал нервно облизываться, беспокойно крутить головой и подергивать шерстью на загривке. Должно быть, не понравился запах дезодоранта, которым пользовался таксист. Мне, впрочем, тоже.
— Улица Высоцкого, — распорядился я, также морщась от назойливого запаха жасмина, пропитавшего затемненный салон автомобиля. — Дом пять. Поехали.
— Хе, — сказал водила грудным женским голосом.
— Что значит — «хе»? — спросил я, обмирая от скверного предчувствия.
— Это значит, — услышал я, — что сначала авто поедет туда, куда нужно даме.
Будто затворы расстрельной команды, клацнули, запираясь, замки на дверцах. Водитель обернулся. Из-под низко надвинутой кепки-восьмиклинки на меня смотрело знакомое щучье лицо с блистающими глазами и перламутрово-алыми губами, обрамленное словно бы застывшими языками пламени. На верхней губе были приклеены тонкие усики-стрелки. Запах жасмина усилился многократно. Меня обдало жаром.
— А ты все не сдаешься, гадкий мальчишка! Продолжаешь преследовать беззащитную женщину. — Глаза щучки выразительно блеснули. Красиво очерченные ноздри затрепетали, как у хищника, почуявшего запах крови. — Охотишься с собаками… Что ж, посмотрим, легко ли тебе будет победить меня на этот раз…
И под торжествующий хохот похитительницы такси сорвалось с места.
А Жерар повалился на спину и, дрыгая всеми четырьмя лапами, заливисто залаял.
1998, 2002-2003 гг.