Я от возмущения просто онемел. Так вот куда он клонит, кобель паршивый! Опять за старое. Ну, постой…
Жерар продолжал вдохновенно вещать, упиваясь собственным красноречием:
— Конфликт естественным образом исчерпается, а мы получим союзницу. Да еще какую! Горничная, Паша, это же почти что стопроцентный доступ к любым секретам любой семьи. К личным дневникам, коробочкам с лекарствами и ящикам с бельем. Горничная вхожа в такие места, в которые нам не попасть ни при каких обстоятельствах! Будуар, ванная… наконец, дамская, прошу прощения, комната…
Увлеченный открывающимися перспективами, песик окончательно забыл о необходимости соблюдать бдительность. За что немедленно поплатился, будучи в очередной раз бит. Жестоко, по темечку. Связкой ключей. Надеюсь, из окон за экзекуцией никто не наблюдал. Впрочем, сирени скрывали нас достаточно надежно.
Потом бес, жалобно постанывая, зализывал раны, а я, устыдившись собственного гнева, виновато оправдывался:
— Ну, прости… Ну, сорвался. Так ведь сколько можно? Уже, на фиг, запарило, что ты постоянно подталкиваешь меня к связи со зрелыми дамами. Реально запарило. И почему ты, псиная душа, считаешь меня каким-то извращенцем? Геронтофилом каким-то. Единственный позорный факт биографии не может служить основанием для выводов о моей окончательной порочности. Я вполне нормальный молодой человек, интересующийся в первую очередь сверстницами. У меня, к твоему сведению, есть Аннушка, куколка моя. И еще сестрички-мелиссы Лада и Леля. Которых я давеча встретил вторично — и славно пообщался, между прочим. Без всяких двусмысленных маневров с их стороны… Жив-здоров, как видишь. Бес прекратил вылизываться и с сарказмом заметил, что касаемо Макошевых отроковиц еще разобраться надо, кто у кого есть. Если они до сих пор не сотворили кое с кем простодушным чего-нибудь страшного, то исключительно оттого, что держат вышеназванного кое-кого за неприкосновенный запас. На случай черного (в особенности сам знаешь, для кого) дня. И когда однажды прелестные рыбачки останутся без улова потребных мужеских тел, то упомянутый простак тотчас послужит им сырьем для омерзительных манипуляций и, мучительно погибая, вспомнит, конечно, своего маленького неоцененного друга, но будет поздно… А о куколке Аннушке Жерар, коли на то пошло, вообще впервые слышит. Однако заранее готов к тому, что она стократ опаснее Лады и Лели вместе взятых, чтоб им пусто было.
— Впрочем, — блеснул он глазками, — познакомь?
— Pourquopas[17]? — ответил я как можно более небрежно. — Как-нибудь…