Но Эмиль не собирался нападать, он остановился в нескольких шагах и неожиданно спросил:
— Что это были за цветы?
— Какие цветы?
— Ты спрашивала, не я ли принес тебе букет.
— Ах, цветы, — прикусила я язык.
Я про них уже забыла. За ту выходку стало стыдно, было ясно, что Эмиль тут не при чем и стоило изображать из себя дуру?
— Мне подбросили букет под дверь, — спокойно объяснила я. — Кто мог это сделать не представляю, а ты единственный, кого я знаю достаточно близко, чтобы…, — я запуталась, что хотела сказать и замолчала.
Эмиль не настаивал и я облегченно вздохнула. Посчитав разговор оконченным, я пошла к двери, как Эмиль задал еще более странный и неожиданный вопрос:
— У тебя были мужчины после меня?
— Нет, — растерялась я и одумалась. — Тебя не касается!
— Почему?
— Потому что не твое дело.
— Почему у тебя никого не было? — терпеливо повторил он.
— Послушай, Эмиль, — я остановилась, выставив руки перед собой. — Если ты думаешь, что я спросила, не ты ли мне подарил цветы, чтобы как-то с тобой пофлиртовать, то это не так. Серьезно. И тебе тоже принесли цветы. Розы. Ты еще помнишь?
— Конечно, — легко согласился он. — Но кто сказал, что это не твоих рук дело.
— Что?! — возмутилась я. — Ты всерьез думаешь, что я подбросила тебе розы на крыльцо?
— Ты столько лет была со мной… Но почему-то не бросилась наверстывать упущенное, когда мы расстались.
Оставлять выпад без ответа нельзя, чтобы он не принял молчание за согласие и окончательно не загордился, но отвечать не хотелось тоже, потому что ответить — значит оправдываться.
— Опомнись, — медленно произнесла я. — Прошло всего два месяца… И знаешь, Эмиль… Мне никто не нужен. Я слишком долго добивалась одиночества, чтобы обменять его на сомнительные удовольствия. А если ты считаешь, что я ни с кем не встречаюсь, потому что вздыхаю по тебе по какому-то нелепому поводу, то ты… ты полный… кретин, — высказалась я.
Мы смерили друг друга взглядом — я с вызовом, Эмиль с неподдельным интересом. Кажется, он не поверил. А мне уже все надоело и я попыталась пройти мимо.
Эмиль оказался быстрее. Я не успела сделать шаг, как он уперся рукой в стену, преградив мне путь.
В горле пересохло.
— Эмиль, брось, — нервно сказала я. — Пропусти.
Он наклонился ко мне — не знаю, с какими целями, я выставила ладонь вперед и отвернулась в сторону.
— Нет!
Щека прижалась к холодной стене и это было приятно, она холодила разгоряченную кожу. Остудила до состояния, чтобы я могла говорить. Успокоила.
— Не знаю, что ты хочешь сделать, но не стоит.
Голос дрожал, но был решительным. Правая рука дергалась на рукоятке пистолета. Если бы я его вытащила, он бы ходил ходуном… Только поэтому «Хеклер и Кох» еще был в кобуре.