— Ничего страшного. Что-то вроде переписи населения.
— Не буду я ничего писать! — истерично взвизгнула одна из вампирш.
Я устало потерла виски, чувствуя тупую боль и зарождающуюся ярость. У меня и так жизнь ни к черту и ночь насмарку, а эта девчонка…
— Давайте-ка побыстрее! — рявкнул Андрей. — У нас таких как вы до хрена и больше! Либо вы сейчас разлетаетесь по домам и ждете нас, либо вычеркиваете, записываете, или что там еще.
— Да без проблем, — с вызовом ответил вампир, почти ощерившись.
Не выношу вампирские распри. В конце концов, на прошлом адресе я прикрыла Андрея, разве нет?
— Если я тебе больше не нужна, подожду в машине.
— Ладно, иди, — немного подумав, согласился он.
Я начала спускаться. Андрей остался править список и огрызаться на вампиров. По-моему вполне справедливо.
В машине я нервно забарабанила по рулю. Что-то заставляло нервничать помимо сегодняшней ночи, ощущение проявляло себя гусиной кожей и шевелящимися на загривке волосами. Я сосредоточилась на чувстве, но оно ускользнуло. Да ничего не случилось, просто нервишки шалят. Слишком много общаюсь с вампирами.
Плотнее закутавшись в куртку, я рассматривала двор и раскатанный в корку снег на дороге — я старалась отвлечься. Наконец, из подъезда вышел Андрей.
Он хлопнул дверью, впустив холод и вихрем закружившиеся снежинки:
— Можно ехать.
Я завела машину. Кончики пальцев заледенели и руки дрожали. Я несколько раз сжала пальцы в кулак, разгоняя кровь. В сердце екнуло. Перед глазами встала картинка — рыжие волосы и молочно-белая кожа Маринки на фоне серой обивки дивана. Рыжий и белый — зимние цвета. Снег и солнце.
Мне бы злиться, кричать — оплакивать подругу, члена группы, а слез не было. Я устало смотрела на оранжевый фонарь. Дружба умерла и кроме пустоты ничего не осталось.
Я поежилась.
— Замерзла? — с сочувствием спросил он. — Что поделать, зима, декабрь… Придет весна и отогреемся.
— Да пошла эта весна, Андрей.
Он сжал мое плечо:
— Ты это брось, Кармен. Чего так скисла?
Я выезжала на ночной Ворошиловский, усыпанный огнями, и сделала вид, что очень занята дорогой, хотя машин почти не было. Пропустила две легковушки, и с горем пополам перестроилась в правую полосу.
— Ты расстроена?
— Сама не знаю, — призналась я. — Меня преследует какое-то странное чувство, весь вечер. С момента… как мы зашли туда.
— Куда?
— В ту квартиру. Не знаю, как объяснить…
— Я понял, — ответил Андрей. — Не трудись.
Мы замолчали. Я рулила по ночному городу и мучилась мыслью, что сказала что-то не то. Дважды порывалась спросить, что Андрей там понял и оба раза не решалась.