— С кем уходила? — резко спросила я.
— С нашими, конечно… Всегда с разными.
— Здесь они есть?
Барменша перегнулась через стойку, внимательно глядя в зал, прищурилась на дальний столик.
— Плохо видно… Нет, вроде.
— Я оставлю тебе свой номер, и если кто-то из ее парней появится, тут же звони. В любое время, — добавила я.
Охотница записала, повторила цифры вслух и когда я подтвердила, что все верно, убрала телефон в карман джинсов.
— Чем она здесь занималась?
— Развлекалась, а что не видела, то говорить не стану.
— В смысле?
— Может, она еще что делала, но я не видела.
Охотница намекала, что бывшая подруга никого не пыталась нанять.
Зачем Маринка представлялась моим именем? Чушь какая-то. Хотела выдать себя за меня? Ну и бред. И ее, и меня тут знали раньше, но как вижу, в баре случились кадровые перестановки. Появились новые люди, наверняка и свои герои, как Маринка, и такие отщепенцы, как я. А мы, если можно так выразиться, ушли в прошлое. Люди приходят и уходят, как сказала барменша.
Она наклонилась через стойку и заговорчески ухмыльнулась, словно мы стали подружками. Для охотниц нормальный подход, здесь связями обрастаешь быстро.
— Твоего приятеля совсем развезло… Я бы с ним ночь проводить не стала, если понимаешь о чем я.
Я ни черта не поняла и оглянулась. Андрей сидел ко мне спиной, сгорбившись за столиком. Вино вроде допил.
— Чего? — спросила я.
— Видно, что мучается, — пояснила она. — Ты ему купи бутылку, может, дотянет до утра. У нас совсем пусто, ничем помочь не могу.
— Ты о чем?
— У него же ломка? — нахмурилась охотница. — Дефицит кровяных телец?
Мне стало невыносимо жарко в пуховике, но спина почему-то покрылась холодным потом. Я вернулась к столику и остановилась напротив Андрея.
— Сними очки, — попросила я.
— У меня глаза болят, — спокойно ответил он.
Я не выдержала, сняла сама и наклонилась, словно собиралась поцеловать. Оба зрачка почти целиком заполнили радужку. Несколько часов назад он был под дозой — сейчас еще держится, но уже на пороге ломки.
Я смотрела ему в глаза, и сказать было нечего. Получается, Андрей вернулся к старым привычкам, но это его личный выбор. Только почему он подсел снова, когда начались убийства в городе?
— Мы уходим, — сказала я. — Даже не возражай.
— Наконец-то, — Андрей усмехнулся, словно не заметил, что я поняла, но очки убрал в карман. Он больше не скрывался.
Мы вышли на промерзшую парковку, в распахнутый пуховик проник холод, но я решила потерпеть — все равно сейчас в машину садиться. Я остановилась, с губ срывался пар, а щеки щипало, и не только от холода — меня лихорадило от плохих новостей. То, что Андрей снова сидит на дозах — это без сомнения плохо.