– Нет, – призналась я.
Он сдержанно вздохнул. Да, со мной трудно. Но виноват в этом ты.
– Потому что мы одна семья, – вопреки словам, Эмиль убрал руку. – Неважно, в разводе мы или нет, неважно, что было раньше. Мы останемся вместе.
Что-то в этом есть, хотя я бы сказала по-другому: наши отношения похожи на липучку – как ни отрывай, все равно цепляется.
Я улыбнулась – вино кружило голову. Даже на мгновение показалось, что я, юная и беспечная, снова в клубе с красивым мужчиной.
Эмиль наклонился, но не за поцелуем – губы почти коснулись мочки уха, словно он хотел что-то сказать, и я расслабленно закрыла глаза. Бритая щека под моей ладонью, уже слегка шершавая, так и манила к ней прижаться. Я даже не заметила, как положила руку ему на лицо.
– Потанцуй для меня, – попросил Эмиль. – Ты такая красивая, когда танцуешь.
Я тихо, невесело рассмеялась. Красивая… Эмиль, я давно не танцую – ни для тебя, ни вообще. С той самой ночи.
Он опустил голову, не спеша целуя плечо. Теплые, влажные прикосновения оставляли прохладные следы на коже. Долгоиграющее, слегка щекотное ощущение. Шея расслабилась, хотя его просьба заставила мышцы зачерстветь.
Я отпила вина.
– Один раз, Яна. Всего минуту.
Наше знакомство началось здесь – с танца в похожем кабинете. И все так плохо закончилось, что я боялась начинать – был странный, иррациональный страх, что история пойдет по кругу.
Еще один глоток вина. Пальцы не дрожали, но стиснулись так крепко, что я чуть не раздавила тонкое стекло.
Я любила танцевать. Правда. Но в танце есть что-то интимное: ты привлекаешь мужское внимание. А я больше не хотела пробуждать сексуальный интерес.
Но это ведь Эмиль, с ним безопасно. Мы столько пережили вместе …
– Хорошо, – я поставила бокал на пол и встала. – Попробую.
Я осмелилась посмотреть на него: обычное жестковатое лицо, к которому я привыкла. Ни снисхождения, ни насмешки – просто мой знакомый Эмиль.
Сначала вышла на середину, но подумала и сделала шаг к нему – между нами осталось около метра. Замерла, положив руки на живот. Ладони легли мягко, через тонкую ткань я чувствовала собственное тепло.
Эмиль улыбнулся, и я ответила тем же.
Для танца мне хватит своей внутренней музыки, но нужно настроиться. Я закрыла глаза и медленно выгнулась влево – слишком томно, но кто виноват, что внутренняя музыка у меня такая?
Движения стали вязкими, словно я в желе. Тренированное тело вспоминало их легко, автоматически – я думала, придется перебарывать себя, но нет. Без надлома, без скованности, я двигалась, словно меня ласкали руки любовника.