На снимке он был не один.
– Остальных не узнаю, – добавила Лариса.
Зато я узнала: позади разозленного Олега стоял Андрей. Точь в точь такой же, каким я видела его вчера. Я поднесла снимок к глазам: нет, тут он немного моложе, но разница несущественная.
– Сколько Олегу здесь лет, как вы считаете? – поинтересовалась я, бросив фото обратно в кучу.
– Не знаю, – она склонилась над столом. – Лет тридцать?
– А сейчас ему сколько было? – спросила я, чувствуя непреодолимое желание укусить себя за язык, чтобы хоть немного вернуться в чувство.
– Шестьдесят три, а что?
– Вы знаете, кто это? – я ткнула в Андрея и развернула снимок к ней. – Нет?
Я чуть не ляпнула: это Андрей Ремисов, друг вашей семьи, но Лариса растерянно хлопала глазами.
– Узнаете что-нибудь еще? – я не стала ничего объяснять.
Она рассмотрела снимки и покачала головой.
– Ничего.
– Я возьму папку? – спросила я из вежливости.
Разумеется, я ее возьму.
Я сложила все обратно, не дожидаясь согласия – даже газету сунула, и вернула пустую ячейку на место. Мы покинули банк вместе, но мне хотелось остаться одной и все обдумать.
– Лариса, вы не возражаете, если я вызову вам такси? – спросила я на парковке.
Она мгновенно поняла намек – вежливые нежные девушки схватывают налету, когда становятся обузой. К тому же, я только что раздобыла ей две пачки баксов.
– Конечно… Я сама, – пробормотала она. – Спасибо.
Я села за руль «мерседеса», проводила взглядом Ларису – она пошла к автобусной остановке, и рывком расстегнула папку. Старый пластик треснул – кнопку я вырвала, как говорится, «с мясом».
Снова уставилась на фото: а вдруг ошибка? Но нет, точно Андрей. Или кто-то очень-очень на него похожий. А что, интересно, он делал в Питере? И где, черт возьми, взял эликсир вечной молодости?
Я смело вскрыла конверт. Белый лист, черные чернила, каллиграфический почерк – план из папки и письмо дело рук одного человека.
Содержимое ровным счетом ничего мне не сказало:
«Он был не один, прости. Я не смог. Деньги не трогал. Все моё в ячейке, с вещами делай, что хочешь».
Я перечитала еще раз, но так ничего и не поняла.
Деньги – те, что я отдала Ларисе из ячейки? Кто был не один, чего он не смог?
Я раздраженно сложила письмо и убрала в конверт. Руки дрожали, так что листом в прорезь я попала только с третьего раза.
Андрей сказал, они разговаривали семь лет назад. После этого Касьянов написал ему письмо и держал в ячейке с неценными вещами. Зачем? Почему не поговорил с ним открыто?
Это уже слишком: я вытрясу из Андрея всё – и прямо сейчас.
Глава 18
Больше всего в вампирах я не люблю склонность недоговаривать и врать. Мой друг и мой муж – кладезь секретов по любому поводу.