«Но это пока, — утешил меня внутренний голос. — «Вот как освоите столы, полы, оранжерею, так, может, и подобные идеи появятся».
Столы, полы… Минуточку, а как я вообще на столе оказалась? Мы же просто поцеловались и…
Наваждение схлынуло резким потоком, я вскочила, запутавшись в разорванном (когда только успел?) платье, едва не упала, схватилась за многострадальный стол, оказавшийся липким, натолкнулась на разъяренный взгляд Беллы, замершей в дверях воплощением карающей добродетели и начала понимать, что происшествие с Виктором — далеко не самое страшное, что могло произойти. Осознание происходящего приходило медленно и как-то неохотно, но в целом, ситуация складывалась, мягко говоря, не в мою пользу.
Я посмотрела на стол, чтобы посмотреть, в чем он испачкан, одновременно уходя от сверкающих гневом глаз Беллы, и поняла, что возмущение той вполне обосновано.
По половине кухни будто ураган прошелся: стул перевернут, с маленького столика сброшена часть посуды остатки которой разлетелись в разные стороны (видимо, Ник сшиб, когда рванулся ко мне), почти все, что я принесла из города, валяется на полу (опять-таки скажем спасибо некроманту, который умудрился повалить меня на стол, широким взмахом руки освободив место, остатки злосчастных кексов живописно размазаны по этому же столу — они-то и были той липкой субстанцией, в которую я вляпалась. Кто-то из нас задел и кувшин с водой, вылившейся на упавшие продукты, и теперь весело поблескивающей как сверху, так и между ними. В целом, казалось, что мы хорошо проводили здесь время не несколько минут, а по меньшей мере, пару часов. Я представила сперва масштаб уборки, потом масштаб своего падения, и мне захотелось тихонечко завыть.
— Мастер, немедленно вышвырните эту распутницу!
Интересно, почему во всем всегда виновата женщина! Это твой мастер, между прочим, меня целовал с большим энтузиазмом, а не я его! Так что пострадавшая сторона тут я!
«Да неужели?» — ехидненько поинтересовался внутренний голос, который явно считал по-другому и был солидарен с Беллой.
— Тебе не стоит давать мне советы, о которых я не прошу, Белла, — голос некроманта был спокойным и холодным, будто это не он сейчас рвал на мне платье и стонал от моих прикосновений. — Я сам способен разобраться, как мне поступать.
— Извините, мастер, — утратила большую часть пыла Белла — Мне просто жаль, что эта вертихвостка Вам голову морочит!
— То есть ты считаешь меня глупцом? — спросил Ник еще тише и спокойнее, но мне от тона его голоса стало страшно.
— Нет, что Вы, я просто добра Вам желаю, — окончательно стушевалась Белла, понимая, что решать за некроманта, пусть даже из самых лучших побуждений — не самая удачная мысль.