Самым обидным было то, что хоть его и явно тоже тянуло ко мне, он не решался признать это. Откровенно говоря, мне было все равно, что Белла, скорее всего, презирает меня, плевать, что меня обсуждает весь город в должно быть весьма нелестных выражениях (даже не сомневаюсь, что после сегодняшней сцены, Белла непременно внесет свою весомую лепту в обсуждения моей персоны, после чего в своем отношении ко мне все однозначно определятся). Зато мне было по-настоящему больно от этих резких переходов от страсти к безразличию, язвительных реплик, демонстрации такого отношения ко мне, будто я изначально второго сорта, значительно хуже его — некроманта, что само по себе смешно, и единственное, для чего я гожусь — мимолетное физическое удовольствие, и то, если я сама об этом настойчиво попрошу. Мне отчего-то важно увидеть в его глазах пусть не любовь, но… восхищение? Признание, что я достаточно хороша, чтобы мной мог увлечься такой, как он?
Проблема в том, что меня начинает так сильно тянуть к этому мужчине, что я начинаю забывать и о его жене, и зачем я здесь на самом деле. Все, чего я по-настоящему желаю — ощутить свою власть над ним. Прикасаться к его коже, наслаждаться вкусом его губ, вдыхать его запах, чувствовать тяжесть его горячего тела, шелк волос под своими пальцами, слышать его хриплые стоны в ответ на мои ласки.
Я потрясла головой, будто пытаясь таким образом избавиться от непристойных образов, прочно занявших мое сознание после утреннего происшествия. У меня было довольно неприятное ощущение, будто эти мысли не мои, а чьи-то чужие, навязываемые извне сильной волей кого-то, сопротивляться кому, впрочем, бесполезно.
Ник
На этот раз тьма была в какой-то оглушающей ярости. Нику казалось, что кровь в венах обратилась в кипяток, по ощущениям прожигающий кожу насквозь. Позвоночник скрутило спазмом, отчего некромант будто сломался пополам. Бороться с тьмой было еще больнее, чем со своими желаниями, но Дейл намеревался победить в этом поединке. Пусть хотя бы и для того, чтобы потом все же сдаться той жгучей сладости, что разливалась по телу от прикосновений к Эванжелине. Снова ощутить сладкий вкус ее губ. Почувствовать ее руки на своем теле. Ощутить, как податливо она прогибается под его поцелуями, подставляя одуряюще нежную, пахнущую цветами кожу, которой хочется касаться бесконечно. И одновременно понимать, что все это ложь, притяжение силы некроманта, одурманивающей разум девушки, ведь в сознательном состоянии она его боится. С другой стороны, если уж ему суждено лишиться рассудка, почему не получить от своего сумасшествия максимум удовольствия?