В доме включился свет.
Это было так неожиданно и настолько контрастировало с чернильной темнотой, что я едва не ослепла от яркой вспышки. Проморгавшись, я оглянулась.
На лестнице, как и в холле, никого не было. Зато у подножия ступенек лежал труп незнакомой девушки. Я не разбиралась в мертвых телах, но подозревала, что трудно остаться живой с вырванным горлом и полуобглоданной ногой. Крови из ран натекло довольно много, мне повезло, что я не упала еще несколько раз.
О, Тьма! О чем я думаю? Повезло?
Я направилась к дверям, решив, что сначала выберусь, а потом буду рыдать, истерить и до конца осмысливать произошедшее.
За моей спиной раздался деликатный кашель.
Я взглянула в зеркало перед входной дверью, уже догадываясь, что увижу.
Отражающийся в зеркале темный человек без лица вдруг широко улыбнулся, продемонстрировав тонкие, острые как иглы зубы, перемазанные чем-то бордовым. Браслет Ника накалился, а я все-таки завизжала. Зеркало разлетелось на сотни маленьких осколков, будто целенаправленно устремившихся мне в лицо, вместо того, чтобы упасть рядом с рамой. Я едва успела прикрыть голову руками, ощущая, как в них вонзаются острые кусочки стекла. «Ник!»-отчаянно забилось у меня в голове. В спину пахнуло холодом, не уличным, а каким-то подвальным, промозглым, пробирающим до костей и парализующим. В нос ударил запах гнили и разложившегося мяса. Мне на ухо отчетливо зарычали, плечо пронзила острая боль, и я поняла, что меня, похоже, сожрут заживо. А потом мне показалось, что комната вывернулась наизнанку, меня отшвырнуло в потолок, и я потеряла сознание.
Глава 9. О смерти, страсти и присущих им атрибутах
Хэрольд
Хэрольд не был склонен к импульсивным поступкам, но порой обстоятельства вынуждают поступать непривычным для себя образом. Вчера ему стало хуже — приступ застал его прямо на улице, недалеко от дешевой ресторации, поэтому лежащего на снегу мужчину принимали за пьяного и оказывать помощь никто не торопился. Только спустя почти час, за который Рольду показалось, что в этот раз проклятье пробралось до сердца и уже замедляет его биение, к нему подошли двое — коренастый седобородый мужчина и хрупкая юная девушка.
— Папа, посмотри, ему совсем плохо! — воскликнул звонкий голосок, — У него одежда дорогая, не похож он на бродягу или того, кто выпил лишнего — Девушка склонилась над Гримом, приподняла его голову, приложила к шее пальцы, прощупывая пульс, — От него совсем не пахнет вином, а сердце еле-еле бьется! Может, у него сердечная болезнь?
— Не терпится свои лекарские знания на практике применить? — пробурчал мужчина, впрочем, помогая дочери приподнять незнакомца. — И что с ним делать? Целитель на другом конце города, я его туда на себе не понесу, нужно извозчика искать, а это тоже не быстро.