Натыкаюсь на прикрытую дверь. Оттуда доносится бубнеж очередного мультика, детский смех моей дочери и нежное рычание Зверя. Вероника и Полянский беседуют, обсуждая персонажей мультика. Это — нереально. Это — за гранью добра и зла. Так не должно быть! Урод не может так легко завоевать расположение моего ребенка.
Несмотря на страх я злая. Решительно открываю дверь, вхожу. Полянский и Ника сидят рядом, на их лицах безмятежные улыбки, Вероника сосредоточенно ковыряет в глубокой тарелке кольца и звезды готового завтрака, оставляя звезды себе, а кольца перекладывая в тарелку к Зверю. Зверь на это лишь умильно улыбается, тут же поддевая еду ложкой и отправляя себе в рот.
— Мама! Мамотька! — замечает меня дочь.
Срывается со стула, огибает Полянского и виснет и у меня на груди. Поднимаю ее на руки, прижимаю к себе целуя и убеждаясь, что дочери не сделали ничего плохого.
— Что вы делаете? — спрашиваю я у нее.
— Мы завтракаем! ПАПА сплосил у меня, я буду сыл и колбасу или хопья, я сказала хопья…
Кто спросил…? Мне аж дурно от слов дочери. Вот это чудовище она уже называет «папой»???
— Хопья такие вкусные, ПАПА насыпал мне с голкой. Звездочки вкусные, а колечки нет, и папа сказал, что я колечки сам будет кушать.
Я не верю в это. Так не должно происходить. Это — какая-то другая реальность, параллельная.
— Можно меня ПАПА будет каждый день хопьями колмить, мамотька?
От полного обожания взгляда черных глаз дочери перевожу взор на другие, точно такие же.
— Что происходит? — выходит сипло.
— Завтракаем, — как ни в чем не бывало отвечает Полянский.
— Я о другом! — с нажимом говорю я, имея ввиду то, как он посмел представиться дочери.
— О другом поговорим позже, — чуть жестче отвечает Зверь, демонстративно переводя взгляд, успевший раздеть и огладить меня всюду, на часы. — Лиан, у нас мало времени. В садик можем опоздать.
— В садик? — не верится мне. Такие слова как садик, привычная работа остались где-то в другой жизни, которая теперь безвозвратно утрачена.
— В садик, Лиан, я спросил у Вероники, она соскучилась по друзьям и занятиям. Пускай идет. Потом решим, оставим ее там или найдем что-то более подходящее.
«Решим», «найдем»… по крайней мере он не отделяет ребенка от меня, говоря что решит все и найдет сам.
— Лиан, — Зверь встает из-за стола, огромный, мощный, опасный, направляется в нашу сторону с грацией большого тигра. — как ты себя чувствуешь? — останавливается близко, опасно близко.
С ребенком на руках я отшатываюсь от него. Молчу. Не хочу обсуждать с ним мое хреновое состояние. Как еще по-другому я могу себя чувствовать в сложившейся ситуации?!