Зверь подрывается с кровати, направляется ко мне. Я отшатываюсь от него как от чумного, но он ловит меня за плечи. Притягивает к себе.
— Знаешь, тогда я тоже вправе не выполнять свои обещания!
— Нет, отпусти! — я уже не сдерживаю слезы.
Но слезы мои от злости и бессилия. Я ненавижу этого урода, что надругался однажды, и теперь продолжает отравлять мне жизнь день за днем.
— На! Смотри, нравится?! — я сдираю с себя халат, яростно бросая его под ноги.
— Очень… — сбавляет тон Зверь.
— Тогда наслаждайся! — я оттираю слезы и поворачиваюсь к нему спиной.
При падении спина, поясница, ягодицы пострадали больше всего и на них остались небольшие, уже побелевшие со временем полоски шрамов.
— Черт! — в сердцах ругается Зверь.
Да, урод, кукла твоя с браком. Тобою же поломана. Винить в этом можешь только себя, сколько не чертыхайся!
— Малышка, — на плечи мне ложиться шелковая простынь, закрывая мою беззащитность, — прости… я не знал, но ты должна это понимать, ты красивая, и эти шрамы ни сколько не портят тебя!
Я молча подбираю свой халат и хочу уйти. Я выполнила свою часть договора и оставаться на территории Зверя не намерена ни минуты! И комплименты моим шрамам от него тоже не нужны.
— Лиан, подожди!
— Нет, ты обещал! — выставляю руку перед собой, отгораживаясь от него.
— Да не трону я тебя! Хотел сказать, что ты останешься тут, а в комнату Вероники пойду я.
— Я не оставлю тебя с дочерью наедине! — пугаюсь я еще больше.
— Ты в своем уме, Лиан?! Что я сделаю плохого своему ребенку?!
— Я не знаю… Артем! Я запуталась, просто, дай мне уйти! — сейчас, когда меня прикрывает простынь, я чувствую себя более уверенной с ним.
— Там даже кровати нет. Я посплю на полу. А ты тут, в этой постели.
Зверь роется в шкафу, вытаскивает объемную мужскую пижаму, быстро переодевается в ванной комнате. Хватает одну из подушек с кровати, подхватывает второе одеяло.
— Спокойной ночи, Лиан! — желает он мне.
— Если Веронике что-то понадобится, сразу разбуди меня. — я еще не верю своему счастью, что так легко отделалась от совместной ночи со Зверем.
— Лиан, я столько лет пропускал бессонные ночи со своим ребенком, что теперь сам хочу разбираться с проблемами дочери! Сладких снов. — говорит он и уходит, оставив меня в одиночестве.
Я ложусь в постель Зверя. Простынь, подушка, одеяло, все пропитано его брутальным запахом. Он волнует меня и раздражает одновременно. Никак не могу уснуть. С другой стороны, своим материнским сердцем чувствую, что Полянский не сделает ничего плохого своему ребенку. Во что он меня превратил? В мнительную неврастеничку, кидающуюся в слезы при любом малейшем испытании? Или я сама себя до этого довела?