Беру в руки вилку, натыкаю кусочек мяса и запихиваю его в рот. Боже, кажется, я испытываю вкусовой оргазм. Это так, так вкусно. Невероятно. Стараюсь есть аккуратно, потому что желание запихнуть в рот сразу все становится невозможным. Бросаю короткий взгляд на Егора и сталкиваюсь с тем, что он смотрит на меня.
— Очень вкусно, — неловко говорю я и понимаю, что это прозвучало как оправдание.
Я хочу с ним поговорить, но боюсь. Не знаю с чего начать, спросить как дела? Чем жил? Что делал? Но это пустяки, в сравнении с тем, что сейчас происходит. Да и после его слов, что Юля ушла мне неловко что-либо говорить. А из-за Артема так вдвойне, я сама еще не пережила этот момент, а как он справляется — даже думать сложно.
— Егор, — я только сейчас замечаю, что напряжение между нами не прошло.
Молчу и продолжаю есть. Осматриваюсь по сторонам и понимаю, что Егор очень аккуратен, на кухне нет ничего лишнего, никакого беспорядка. Здесь все оформлено точно так же, как и в его комнату: просто, красиво и со вкусом.
Когда мы заканчиваем с ужином я встаю, чтобы помыть посуду. Хоть как-то отблагодарить Егора за ужин, но он тут же останавливает меня
— У меня есть посудомойка.
Егор встает позади меня и наклоняется вперед, чтобы открыть дверцу. Его рука вскользь касается моего живота и мелкая дрожь пробегает по всему телу. Меня до сих пор волнуют его прикосновения.
Егор открывает дверцу, и я загружаю грязную посуду. Он захлопывает ее, но не отходит. Его близость меня пугает, но этот страх не от его поведения, а от моих чувств. Только сейчас я вижу его таким, какой он есть на самом деле. В спортивных штанах, в слегка растянутой кофте. Сейчас он не большой босс компании, а обычный мужчина. Со своим внутренним миром и тараканами, которые часто берут верх над разумом.
Только сейчас я понимаю, почему он такой грубый, холодный и отстраненный. Это его броня, то, с помощью чего он закрывается от внешнего мира, от людей, от боли. Мне неприятно осознавать, что своим поступком я смогла пробить эту броню и оставить рану в его душе. Только сейчас я вижу, как противоположны они с братом, хотя раньше думала, что они оба сумасшедшие.
Разные… И оба до сих пор вызывают во мне трепетные чувства.
— Скажи мне, где ты пряталась? — вибрирующий голос вновь проникает в мое сознание и мне хочется слушать его чаще. Пускай говорит что угодно.
— Я не пряталась, совсем.
— Я не мог тебя найти, весь город перерыл, — ладонь ложится на мой живот и ласково, едва ощутимо, поглаживает. Будто перышком водит, невесомым, но до безумия приятным.