Или Женя на пути смены ориентации.
Или бог невесть что еще можно ожидать от его “у меня для тебя офигительная новость”.
— Твои картины покупают! — о, а вот это уже интереснее.
— Да? Ты же знаешь, что я не продам.
— А ты подумай, друг. Ты ж не узнал цену.
— Ладно. Сделаем вид, что я заинтересовался. За сколько?
— А вот это уже другой разговор, — прокричал Женька в трубку. — За двести пятьдесят тысяч долларов.
— Нихрена себе! — я действительно не могу сдержаться, потому что эта цена…
Да я ни в жизни не думал, что мою мазню могут купить за такие бабки!
— Какие они хотят?
— “Девушку на берегу”, “Деву на пляже”, “Страсть на двоих”, “Глаза цвета моря”.
— Нехило.
Я прекрасно знаю, что это лучшие мои работы, но даже для четырех картин сумма слишком заоблачная. Именно поэтому я начинаю расспрашивать побольше. Оказывается, работы приглянулись какому-то мультимиллиардеру. Его впечатлила серия книг, настроение, в котором они написаны и чувства, которые в них переданы.
— Говори, что я хочу триста тысяч и картины его, — тут же выдаю.
Мне, по сути, плевать. Купит — я заработаю больше, откажется — я не планировал продавать.
— Я ему передам.
Мы говорим с Женькой еще минуты три-четыре и договариваемся созвониться в Скайп. Я подхожу к машине, открываю дверцу и уже собираюсь сесть, чтобы уехать, когда слышу слова брата:
— Макс, погоди. Нужна твоя помощь.
Яна
Я просыпаюсь в больничной палате и осознаю, что почти ничего не помню.
Хотя нет…
Я помню все, что произошло до потери сознания.
О том, что было дальше я не хочу даже думать. Обвожу палату глазами и выдыхаю, когда понимаю, что я одна здесь. Прислушиваюсь к своим ощущениям. Вроде ничего не болит, шевелю руками и ногами — слава богу могу это сделать.
Пытаюсь приподняться, но голова кружится, и я откидываюсь обратно на подушку. Закрываю глаза и прикидываю вероятность того, что надо мной поиздевались. Насколько Вадим беспринципная сволочь, или в нем таки остались частички человечности.
— Доброе утро, — слышу приятный женский голос и мысленно благодарю вселенную за то, что послал с утра пораньше не моего жениха.
— Доброе, — еле выдаю я. — Что со мной случилось?
— А вы что же, ничего не помните?! — Женщина удивляется, а я пытаюсь понять, что же такого случилось, чего я не помню.
— Нет, — еле выдаю, потому что во рту пересохло.
Закашливаюсь от недостатка слюны и пока женщина помогает мне с водой, в палату входит Вадим. Я делаю над собой титаническое усилие и пытаюсь сдержаться, чтобы не отвернуться в отвращении.
— Как ты, дорогая? — он спрашивает участливым тоном, как будто ничего не произошло, и меня передергивает.